Сибирские огни, 1959, № 5
Вот до чего довели тюрьму! Полюбуйтесь, господин штабс-капитан! Это не тюрьма, а... — Лицо его стало кирпично-бурым, а поперек лба взду лась синяя жилка и мелко-мелко билась. — Но я вам не Покровский! — орал он, грозя кулаком в сторону недвижно стоящих политических. — Я вас... вы у меня скоро узнаете, что такое каторжная тюрьма! А вы —- го сударственные преступники! Понятно вам? С этого дня здесь нет ни по литических, ни уголовных, а есть ссыльнокаторжные. Завтра же всех в шахту, в разрез! К черту, к дьяволу! — Отдышавшись, он обратился к Далю:— Кто разрешил иметь библиотеку в тюрьме? Кто, я вас спраши ваю? Почтительно согнувшись, Даль поднес дрожащую руку к козырьку: — Ваше высокоблагородие, это еще при Покровском открыли. Я докладывал начальнику каторги... — Опечатать, закрыть сейчас же! Развели тут заразу.... — Слушаюсь, ваше высокоблагородие. С тяжелым сердцем шагал Чугуевский, когда погнали их обратно в камеру. Он понимал, что самое трудное впереди, что это начало настоя щей каторги. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ Т РЕ ТЬЯ Во второй половине мая Первый Аргунский казачий полк, в котором служил Егор Ушаков, выступил в летние лагеря. В этом году место для лагерей отвели в станице Калгинской, верст на шестьдесят южнее Гор ного Зерентуя. День был праздничный, когда по улицам Сретенека походным по рядком, ощетинившись пиками, двинулся полк. Построенные по шести всадников в ряд, сотни шли с песнями. Сле дом за полком, по булыжной мостовой громыхали зеленые повозки пол кового обоза, пулеметные тачанки, дымили походные кухни. В четвертой сотне завели было старинную казачью песню, но вах мистр, сдерживая танцующего под ним вороного скакуна, заорал на за певалу, сердито округляя глаза: — Отставить! Завели, как на похоронах! Запевай «Девки в лес по малину». Черноусый казак-запевала Зарубин покосился на вахмистра: — Нехорошо, однако, будет, господин вахмистр! Народу полно в улицах-то. Девки вон, бабы... — Запевай, тебе говорят! — Валяй, Пашка, смелее. Жмуря в улыбке глаза, Зарубин тряхнул черным, как смоль, чубом: Вдоль да по речке, вдоль по Казанке Серый селезень плывет. И сотня, как отрубила, грохнула припев: Три деревни, два села, Восемь де-вок, один я. Ку-у-уда девки, ту-уда я. Девки в лес по малину И тут понеслась такая похабщина, что стоявшие у ворот большого дома девушки гурьбой сыпанули в ограду. В доме напротив женщина в белом платке захлопнула окно. Вахмистр, довольно улыбаясь в пшенич ные усы, ехал сбоку сотни и в такт песни помахивал нагайкой. К исходу третьего дня подошли к станице Большой Зерентуйской,
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2