Сибирские огни, 1959, № 5
— Это потому, что мы с тобой еще темные люди. Поживем, ума по наберемся, поймем, что к чему. Камеру тускло освещал керосиновый фонарь. Стояла сонная тиши на, лишь около дверей кто-то похрапывал да в другом конце камеры нет-нет да и раздастся короткое, будто ребячье, всхлипывание. Долго не спали в эту ночь двое станичников-каторжан. • у ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТО РАЯ За окнами шестой камеры — голубые от цветущего ургуя-подснеж- ника склоны и затянутые дымным маревом горы на горизонте. А по но чам видно, как по дальним и ближним сопкам ползут, причудливо изви ваясь, золотистые змейки весенних палов. Весна... Девять месяцев прошло с той поры, как пришли на каторгу Чугу евский и Швалов. Зимой в тюрьме произошла смена начальства. Покровский уволил ся на пенсию. Его заменил временно назначенный на должность началь ника штабс-капитан Чемоданов. К великой радости политических, и Че моданов оказался человеком неплохим, не нарушил установившихся при его предшественнике, явно необычных для каторги, порядков. Так же, как и при Покровском, политические работали в мастерских, учи лись, читали, так же исправно держали связь с внешним миром. От Ло патина Чугуевский узнал, что запретные книги, газеты и вся переписка политических заключенных идет через местного купца Квасова. В тюрь му же все это доставляют тюремные фельдшеры Крылов и Пляскин, надзиратели Иван Бекетов и Емельян Акимович Балябин, прозванный за широкую, как веник, бороду Дедом. Грозное известие пришло в тюрьму в один из теплых апрельских дней. На этот раз, кроме газет, журналов, нелегальная почта доставила письмо на имя старосты политических Яковлева. Вечером, после ужина, сидя на своей койке, Чугуевский видел, как, читая письмо, Яковлев посуровел. — Худо дело, товарищи, — закончив чтение письма, произнес он и по привычке тронул рукой свою светло-каштановую бороду. — Едет к нам новый начальник тюрьмы Потоцкий. О нем вот и пишет мой това рищ из Петербурга. И добавляет, что Потоцкий — такой зверь, каких немного и среди тюремщиков. В журнале «Революционная Россия» есть и статья про зверские выходки, которые он творил в Николаевской тюрь- ем на Урале. Это сообщение встревожило всю камеру. Письмо пошло по рукам. А Яковлев с группой товарищей уже советовался, как быть с библиоте кой, какие и куда запрятать книги. Утром Чемоданов, как всегда, принимал у себя в кабинете старше го надзирателя Черевкова. Назначенный на должность старшего Покровским, Черевков снис кал к себе уважение политических. Высокого роста, блондин с голубы ми глазами и небольшими усиками, Черевков был бы красавцем, если бы не портил его лица сильно косивший правый глаз. Выслушав обычный доклад Черевкова о состоянии тюрьмы и раско мандировке на работы, Чемоданов молча кивнул ему головой. Это озна чало, что старший может быть свободен. Он уже принялся просматри вать лежащие перед ним бумаги, но заметив, что Черевков не собирает ся уходить, спросил: — Еще что-то есть у вас, Тихон Павлович? — Д а тут такое дело, ваше благородие, — Черевков смущенно каш
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2