Сибирские огни, 1959, № 5

— Ну, наговорились? Кончайте. Прощайтеся. ...Уже во дворе, когда захлопнулась дверь, Андрей, досадуя на се­ бя, спохватился, что так и не расспросил подробно Наташу про домаш­ них, про сына. Политкаторжан в шестой камере было тридцать восемь человек. Среди них, к радости Андрея, оказался и тот самый Севастьян Лопатин, о котором он много слышал когда-то от своего учителя Михея Родионо­ вича и даже упомянул его в разговоре с конвойными - однополчанами. Это был русобородый человек с умными серыми глазами. Осудили его в 1905 году на вечную каторгу за революционную агитацию среди каза­ ков 1-й Забайкальской дивизии, где он работал писарем в штабе, и за попытку освободить из-под ареста матросов военного судна «Прут». Узнав, что Андрей Чугуевский — ученик его близкого друга, Лопа­ тин подолгу беседовал с ним, с удовольствием выслушивал все, дорогие его сердцу, подробности о Михее Родионовиче, которые запомнил Андрей. Постепенно они сблизились. И Андрей многое узнал от Лопатина о «расстановке сил» в тюрьме. — Есть у нас такие типы... да ты уж и сам заметил, как помощник начальника Даль, надзиратели Донцевич, Сморчковский, Седякин... Это, брат, такие зверюги — они готовы нас в бараний рог согнуть. Но сам-то начальник тюрьмы Покровский, похоже, человек хороший — потому и режим у нас не каторжный, камеры днем не замыкаются. Да мы почти все учимся... Понял, Андрей? — Учитесь? — удивился Чугуевский. — Это — как же? Я и не ду­ мал встретить такое в тюрьме... Где же вы книги-то берете? Лопатин улыбнулся, хитро подмигнув собеседнику. — У нас, брат, такая библиотека, что, пожалуй, на воле не сыщешь такую. Даже из-за границы получаем журналы и газеты. — Как же вы получать-то их ухитряетесь? — недоумевал Чугуев­ ский. — Есть у нас везде свои люди. И в селе, и в Нерчинском заводе,— и, понизив голос, сообщил доверительно:— Даже в самой тюрьме... Вот через них-то мы и получаем почту, книги. В нашей библиотеке, не гово­ ря уже о сочинениях Толстого, Пушкина, Некрасова, есть книги Карла Маркса, Энгельса, Ленина. — Маркс... Ленин... А кто такие? Впервые в своей жизни Андрей услышал о партии большевиков, о меньшевиках, эсерах. — Вон тот маленький, чернявый, Стручковский по фамилии —эсер, а те двое, что сидят, — Лопатин глазами показал на двух молодых лю­ дей, — это члены польской социалистической партии. А вон тот боро­ дач — большевик, наш староста Яковлев. Отбывает здесь еще каторгу Софронов Николай Сергеевич. В другом этаже он находится. Человек, надо сказать, душевный, отзывчивый, о товарищах заботливый. Только вот политические заблуждения ему голову пока туманят. Думает, если одного-двух сволочных царских министров из-за угла укокошить или там, тем более, самого царя, то тут тебе и свобода сама собой придет. Нет, брат, таким путем революцию настоящую не сделаешь. Пробовали — не получалось! — А вы сами-то в какой же партии состоите? — полюбопытствовал Андрей, плохо разобравшийся в том, о чём говорил собеседник. — Я-то? Я, брат, в той, которая, если хочешь знать, за народ до конца пойдет. Большевик я. Тут нас много. Пирогов, Калюжный, Лейбо-