Сибирские огни, 1959, № 5

— За дело значит! — Хм, чуда-ак! Сам знаю, што за дело, а за какое такое дело? Вон у вас тут какое приволье — и земли, и лесу — хоть заглонись им. Все­ го полно, а уж у вас, у казаков, и того больше! Живете, как паны, и от такой жизни в тюрьму, идтить? Чудно, пра-а. — Ничего ты не кумекаешь, дядя! Паны-ы... Посмотрел бы ты, ка­ кую мурцовку хлебают многие из этих панов. Вон сегодня, как выходи­ ли из поселку, видел, какие хоромы стоят на краю-то? Лес рядом, а у этих избушек и сеней нету, и вокруг их ни кола, ни двора. Отчего это, не знаешь? А я вот хоть и не был у них, а знаю почему. Потому, что они, эти паны, в работниках живут у богачей. Им уж не до сеней, только бы семью как-нибудь прокормить, вот как они пануют. — Чего ж так? Степан скосил на Федотова глаза, звякнув наручниками, отмах­ нулся: — Ты, дядя, чисто репей, как пристанешь с этими расспросами — все тебе расскажи, отчего да почему. Тут и так тошно, помолчи хоть, ради бога! — Хм. Чуда-ак, право, чудак. Еще более неразговорчивым был в эти дни Чугуевский. Чем дальше от Сретенска уходила партия, тем мрачнее становился Андрей, карие глаза его все более наливались смертной тоской. Д а и как не грустить Андрею, когда уже завтра погонят его мимо полей и покосов родной До- гинской станицы. Особенно угнетало его, что через день-два придется пройти мимо своего дома и ночевать в родном селе... на этапе. Эх, ни- чего-то не знают родные: отец, мать, братья, жена, а трехлетнего сына Андрей даже не держал на руках и видел его лишь на присланной из дому фотокарточке — родился он через пять месяцев после того, как ушел Андрей на службу. Страсть хотелось Андрею увидеть своих, жену, сына, и, в то же время, он страшился этой встречи. Ведь что же будет с ними, когда увидят они его закованным в ручные и ножные кандалы? Нет уж, избави бог от такой встречи! Только бы пройти так, чтобы никто не уз­ нал. На этап в Газимурские Кавыкучи партия с великим трудом дота­ щилась к вечеру. Ослабевших в пути, отстающих солдаты подгоняли прикладами, однако шестерых, вконец выбившихся из сил арестантов, пришлось посадить в телеги. В этот день ослабел и Чугуевский, в улице села — уже на виду огороженного бревенчатым тыном этапа — его под руку подхватил Степан, помог дойти до места. Обычно на этапах не хватает мест для ночлега, поэтому брались они с бою. Сразу после поверки и команды начальника конвоя арестанты всей массой устремлялись в двери, начиналась давка, свалка, нередко доходящая до драки и увечья. Лучшие места всегда захватывали моло­ дые, здоровые арестанты, а пожилым, физически более слабым, спать приходилось на полу и под нарами. Но сегодня все так устали, что лишь немногие нашли в себе силы бегом захватывать лучшие места. Все остальные вяло побрели следом и, войдя в помещение, валились с ног, где придется. В Газимурских Кавыкучах устроили «дневку», то есть однодневный отдых, и после второй ночевки на этом этапе отправились дальше. По­ ловину пути одолели к полудню. Идти становилось все труднее, немило­ сердно пекло солнце, жажда томила людей, все тяжелее казались нагре­ тые солнцем кандалы, от звона их гудело в ушах. Еще чернее стало на сердце у Чугуевского, когда мимо потяну­ лись земли его родного села. Вон справа от тракта бугрится пашнями с детства знакомая елань, слева широкая долина. Сиреневой дымкой от­