Сибирские огни, 1959, № 5

лемный характер. В ней компетентно и деловито ставятся вопросы об укрепле­ нии технической базы колхозов и сов­ хозов Сибири, об углублении и система­ тизации связи коллективов городских предприятий с колхозами. Но почему-то проблемная часть очерка отодвинута в конец и дана изолированно от основной части. Автор даже корректирует в проб­ лемной главке основной материал очер­ ка. Он пишет: «В настоящих записках говорится о механизаторах, которые до­ бились выработки на жатку или на ком­ байн 2 5—35 гектаров и даже больше. А ведь в целом, например, по совхозу «Цветочный» только в самые лучшие дни она достигала 16—18 гектаров, а на подборщик не всегда выходило 14— 15. Во многих других хозяйствах произ­ водительность машин еще ниже». Но почему же об этом говорится под зана­ вес, а не в конкретной связи со всем тем, что составляет главное содержание очерка? Нам представляется неверным, когда очерк искусственно делится на две части, из которых скромная по раз­ мерам вторая часть ставит проблемы, отвлекаясь от сказанного в первой, не­ зависимо от первой, и даже в противоре­ чии с ней. Получается так, что автор, как бы неудовлетворенный своими очер­ ковыми зарисовками, решил обогатить их чуть-чуть беллетризированной дело­ вой запиской, ставящей актуальные во­ просы. Невнимателен JI. Иванов к языку. В очерке на каждом шагу встречаются стандартные фразы, как будто заим­ ствованные из делового отчета: «Минув­ шей весной сев пшеницы совхоз провел уже за 15 календарных дней, имея воз­ можность выбрать для сева лучшие сроки». С некоторыми персонажами ав­ тор знакомит читателя языком служеб­ ных характеристик: «Коммунист. Тележ­ ников хорошо справляется с порученным делом. На току у него образцовый поря­ док». Мелькают штампы газетных заме­ ток: «Закрепить успех хлеборобов!», «Но первенство в этот день осталось за Иваном Адоньевым — он выдал из бун­ керов своих комбайнов сто пятнадцать тонн». Небрежность нередко приводит к безграмотности. Автор, не считаясь с синтаксисом, размышляет о том, «как закрепить успех с урожаем». Кабинет агронома в очерке уставлен «снопами пшениц», хотя достаточно взглянуть в словарь Ушакова, чтобы узнать: слово «пшеница» не имеет множественного числа. Не старается очеркист согласо­ вывать действие во времени: «Начина­ ющие буреть массивы пшеницы всюду перемежались с полосами высокой буй­ ной зелени...» Или: «Чекатаев забирает фуфайку, вылезает из кабины... Маркин понимающе кивнул...» Очерк — боевой жанр словесного ис­ кусства, и работать над очерком надо требовательно, не допуская огрехов. В очерке П. Ребрина «Соседи» внима­ ние сосредоточено на людях. Привлека­ тельны портреты двух центральных ге­ роев очерка — председателей соседних колхозов Антонцева и Плеченко. Перед читателем встают два очень разных, но, каждый по-своему, интересных руково­ дителя. «Азарт» соревнования выдвига­ ет попеременно на первый план то мо­ лодого, городского, «культурного», «иду­ щего в гору» тридцатитысячника Антон­ цева, то коренного, местного, на вид простоватого, но упорного и деловитого Плеченко. Только как бы ни обернулось к тому или другому счастье соревнова­ ния, колхозы и колхозники — в выиг­ рыше. Борьба за первенство обнаруживает новое в сознании колхозников, нередко готовых ради успеха в соревновании по­ ступиться кое-чем в личном хозяйстве. Доярка Нина Новикова подкармливает своих коров картошкой, которую она незаметно «таскает» из домашнего под­ полья. В очерке об этом рассказано так­ тично, с чувством юмора, но с такой убедительной достоверностью, что нель­ зя не поверить в эти скромные, но симп­ томатические проявления социалистиче­ ской нови. В очерке П. Ребрина нет ничего слу­ чайного, лишнего, и он был бы еще луч­ ше, если бы автор до конца доверял чи­ тателю и не заставлял своих персона­ жей комментировать то, что ясно «из положения и действия». Он мог бы, например, обойтись без такой реплики Ивана Федоровича Плеченко: «Ты пой­ ми, это ведь понять надо, такой перелом в сознании этой женщины произошел, коли она у своей собственной коровы от­ рывает и несет колхозным. Это значит, что частнособственническая психология в душе этой женщины потерпела окон­ чательный крах». Плеченко может не доверять своей собеседнице и дважды повторять «Ты пойми, это ведь понять надо», но очеркисту незачем так разже­ вывать то, что и так уже хорошо усвое­ но читателем. Колхозная жизнь изображается в от­ рывках из киносценария С. Тряпичкина «Песни над Иртышом». Отрывки не по­ зволяют судить о всем произведении в целом. Опубликованная часть сцена­ рия вызывает, однако, одно возражение. Нам кажется сомнительной манера по­ вествования, выбранная автором. Мы имеем в виду ритмизованную, насыщен­ ную инверсиями речь. Вместо того, что­ бы просто сказать «Алеша выскочил из кабины», он обязательно скажет:«Вы- скочил из кабины Алеша». И по этому же принципу: «едва влезла в кабину Аннушка...», «хлопнул по бункеру Але­ ша».., «поняла намек Аннушка...» и т.п . Оттого, что подлежащее неизменно относится в конец фразы, авторская речь сценария становится вычурной, не­ естественной, назойливо однообразной, в то же время ничего не достигает в ху­ дожественной выразительности.