Сибирские огни, 1959, № 5

ская девочка. Читаешь и думаешь: ей, наверное, очень хочется учиться в кон­ серватории. А ведь это деревенская де­ вушка, из трудовой семьи. Отец ее — батрак, активист чуть не сожженный, стрелянный, мать — женщина деятель­ ная, энергичная, а дочка получилась совсем другая! Да еще и имя-то ей да­ ли — Поленька! Если бы можно было этот образ поправить для нового изда­ ния, то я бы поправил. Я согласен с тем, что вторая полови­ на книги слабее, чем первая. И здесь невольно напрашивается объяснение. В первой части — сюжет необыкновен­ ный. Я до сих пор помню, как старик Петр рубанул цыгана и ощутил — холодная или горячая сталь у топо­ ра. Конечно, против всех этих страстей трудно противопоставить что-то равно­ ценное. Выход может быть найден лишь в создании характеров. А характеры Пьянкова, Ракитина только намечены, а до конца не доведены. И если бы при­ шлось дорабатывать книгу, надо поду­ мать, что можно сделать для устранения этих слабых мест. Я ничего не сказал в комплимент. Прошу записать в стенограмме в отно­ шении образа Аниски. Мне кажется, это удивительный образ и новый для литературы. Он очень тщательно сделан, в хорошем рисунке, в хорошей русской манере. Это — музыкально построен­ ный образ и доведенный до конца с этим узелком с хлебом. Кто-то сказал, что когда подрастает Петр, то теряется Анисья? Она такой и должна быть. И она не теряется. И еще. Мы отвыкли от таких книг! Здесь — все видение свое, и своя фи­ лософия. И обратите внимание, эта кни­ га — почти на грани мелодрамы постро­ ена. Но все достоинство ее заключается в том, что она построена на этой грани... Чуть-чуть — и все убийства превратят­ ся черт знает во что. А убийства, напи­ санные в такой серьезной манере,— это «передвижническая» живопись. Поэто­ му неправ, мне кажется, тов. Хавкин, говоривший о патологии образа Григо­ рия Бородина. Здесь не патология, а на­ оборот — логическое развитие образа. В том-то и ужас положения Бородина, что для своего существования он дол­ жен убивать. И в этом, если хотите, вся мораль собственничества. Если рассуж­ дать об этой идее собственничества вглубь, то мы ясно увидим, что капита­ лизм вынужден убивать и убивать, по­ тому что без крови, без насилия, без войны он жить не может. Здесь чувство собственности персонифицировано в од­ ном образе. В заключение Л. Соболев сказал: — Очень отрадно, что у нас стали появляться такие произведения. По­ звольте поздравить друг друга с хоро­ шим сибирским романом. А автору по­ желаем довести его до совершенства». О некоторых художественных просче­ тах автора говорил на обсуждении B. Архангельский. С. Залыгин возражал против некото­ рых советов, данных автору. Он не со­ гласился с пожеланием Д. Нагишкина на какой-то момент перенести действие ро­ мана на фронт: это нарушило бы цель­ ность произведения. Относительно последней части романа C. Залыгин заметил, что она на самом деле не выдерживает ту нагрузку, кото­ рая предназначена ей по замыслу. Здесь не найдено нового характера. В заключение С. Залыгин сказал: «Многие пришли в восторг от того, что говорил здесь А. Иванов. Я этому зна­ чения не придаю. Лучше дать ему не говорить, а писать побольше. У меня со­ здалось впечатление, что автор пережи­ вает момент, когда ему нужно оторвать­ ся от этой вещи, иначе его замучают советами. Я пользуюсь присутствием редакторов, чтобы просить их опреде­ лить роман здесь. А в отношении сове­ тов — автор сам должен решить, как с ними быть». Председательствующий С. Баруздин, подводя итоги обсуждения романа, ска­ зал о плодотворности такого конкретно­ го разговора о произведении, о том, что автор вправе соглашаться или не согла­ шаться с теми или иными советами, и все-таки многое из сказанного заслужи­ вает его внимания. Он предложил представителям печа­ ти шире, подробнее рассказать на стра­ ницах своих газет о таком хорошем, ин­ тересном и радостном явлении, как ро­ ман А. Иванова «Повитель».