Сибирские огни, 1959, № 5

ПИСАТЕЛЕЙ РСФСР ОБСУЖДЕНИЕ РОМАНА АНАТОЛИЯ ИВАНОВА ' „П О ВИ Т ЕЛ Ь " В комиссии по русской литературе f . Союза писателей РСФСР в феврале это- i го года состоялось обсуждение романа ; А. С. Иванова «Повитель», опублико­ ванного в первых номерах журнала «Сибирские огни» за 1958 год. Открывая обсуждение, председатель­ ствующий С. Баруздин подчеркнул, что в центре внимания нового Союза писа­ телей должны быть не общие абстракт­ ные разговоры, а рукописи и книги, конкретное, творческое их обсуждение, что подобный творческий разговор с пи­ сателями должен стать у нас тради­ цией. Затем автор рассказал, как он рабо­ тал над романом. С подробным анализом романа А. Иванова выступил Д. Нагишкин: «Когда я начал читать книгу, у меня возникли некоторые литературные ана­ логии. Я не мог не вспомнить ’о судьбе Григория Мелехова, нашего старого ли­ тературного друга, а также не мог не вспомнить и второй литературный пер­ сонаж, который прочно вошел в гале­ рею образов нашей советской литерату­ ры, — образ Петра Ивановича Сторо- жева из «Одиночества» Н. Вирты. Не случайно возникают эти аналогии. Я не хочу говорить здесь о каких-то ка­ чественных аналогиях, мне интересен вопрос о духовной преемственности оп­ ределенных образов, существующих в советской литературе. Если вспомнить, что Григорий Меле­ хов выражал величайшую трагедию дон­ ского казачества, и если мы знаем, что, начав вооруженную борьбу против Со­ ветской власти, он пришел к краху, к пониманию того, что «старая жизня кончилась», а новая не началась и надо ее начинать... А как начинать — время покажет... Если вспомнить то, что было описано в романе Н. Вирты «Одиноче­ ство», то увидим, что духовная родня Григория Мелехова — Петр Сторожев тоже поднимал оружие против своего народа и шел по этому пути до конца, потому что другой жизни у него не было, 172 и он подох, как волк, загнанный охот­ никами. Это уже не тихий Дон, а Тамбовщи­ на. И вот, сейчас мы берем Сибирь. Пе­ ред нами возникает фигура Григория Бо­ родина, которая выразила собой очень глубокое философское содержание мно­ гих жизненных представлений сибир­ ских крестьян. А. Иванов взял на себя довольно тя­ желый труд — показать преемствен­ ность поколений русского крестьянина. И не случайно поэтому в его произве­ дении с равной силой начинают звучать темы трех поколений — деда, отца и сына. Когда мы говорим об этом багаже по­ колений, мы применяем обычно удоб­ ную политическую формулу, о глубине содержания которой стали подчас забы­ вать, — это формула: «пережитки капи­ тализма в сознании людей». Григорий Бородин не сам по себе стал человеком, которого постепенно возненавидела вся деревня. Нельзя за­ бывать о той человеческой ответствен­ ности за создание его' характера, которую несет отец Григория Бородина — Петр. Он пытается взять на себя эту ответ­ ственность и сделать Григория таким же, как он сам. Но Григорий, делая за­ тем своего сына по образу и подобию своего отца, перекладывая на молодые, еще не окрепшие плечи тяжкий груз частнособственнической психологии, пы­ тается избежать этой ответственности. Во всяком случае, Григорий пытается свои страдания разложить на двоих. А он страдал... Какой жестокой лом­ ке подвергался его характер со сторо­ ны отца, как жестоко мучился он сам, понимая, что груз ненависти к людям не­ сти дальше нельзя!.. Это не так просто показать, и я думаю, что А. Иванов со­ вершенно правильно, как и подобает со­ ветскому писателю, глубоко проникнул в психологию своих героев. Впервые у нас поставлен в художественном произ­ ведении вопрос о борьбе за формирова­ ние сознания советского человека в та­