Сибирские огни, 1959, № 5

в шкуры, с убитым зверем на скрюченной спине, и кажется, я готов поверить, что действительно нахожусь на древнем становище лесных людей. Мягкими, бесшумными шагами человек подходит к костру, устало склоня­ ется на посох. Его окружают собаки. Кто-то бросил в костер головешку. Взорвавшееся пламя расшвыряло бли­ ки света вокруг. И я узнал в охотнике Осикту, принесшего со склона горы уби­ тую кабаргу. Ее черные тонкие ноги, с крошечными копытами, туго связаны вместе и две задние перекинуты через правое плечо. Голова с белыми тонкими клыками свисает низко, почти до земли, с левой стороны. Василий Николаевич помогает старику снять добычу, берег у него бердан­ ку, усаживает на свое место к огню. • Мы рассматриваем кабаргу при свете костра. Эго — самец. О его преклон­ ном возрасте свидетельствуют пожелтевшие у основания клыки и черные руб­ цы на спине от недавно заживших ран, нанесенных ему соперниками. Жизнь свою он закончил похвально, героическим поступком, бросившись на жалобный зов теленка, чтобы защитить его от врага. Но самец жестоко ошибся, это кричал в знакомом ему ельнике старик Осикта, подражая телку. Он-то и послал в не­ го, вместе с огненным пучком света, кусок горячего свинца. — Кабарга — это самый маленький олень. Какие изящные у него ноги — тонкие, стройные, и когда видишь животное быстро скачущим по утесам, кажет­ ся, вот сейчас они сломятся и зверь, сорвавшись, соскользнет темным комочком в пропасть. Но нет! Ноги у этого животного сильны, хорошо натренированы в беге и прыжках по скалам и заканчиваются крошечными копытцами, удивитель­ но цепкими. У самцов имеется железа, выделяющая мускус — густое, студени­ стое вещество с сильным запахом. Мускус употребляется в медицине, а также в парфюмерной промышленности (в качестве фиксатора, то есть средства, де­ лающего запах духов стойким). Появление Осикгы с таким трофеем вызвало в лагере оживление. Все удивлены расторопностью старого охотника. Как просто получается у эвенков: нужно мясо, отлучился на час-два и, пожалуйста, — пируй всю ночь. Мои спут­ ники засыпали старика вопросами: далеко ли он ходил, как долго «пикал», близ­ ко ли подбежала к нему кабарга?.. И они, казалось, готовы немедленно повто­ рить путь охотника... Только Улукиткан не проявил и капельки любопытства, будто знал навер­ няка, что Осикта вернется с добычей. Он спокойно достал свой нож, наострил его .кресалом и подтащил к себе зверя... Поздно затянулся в ту ночь наш ужин... Ненастным утром, когда над мрачными скалами Станового вспыхивали ко­ роткие зарницы, а из тайги особенно остро несло смолистым запахом хвои, мы провожали славного охотника Осикту. На этот раз Улукиткан прощался с ним трогательно. Предчувствие, видимо, подсказывало старикам, что их тропы уже больше не сойдутся! Они долго жали друг другу руки, но уста их не открывались. Зачем? И без слов понятно все. В их взглядах накипью застыли печаль и сожаление о том, что быстро и неповторимо1пробежала жизнь. Когда Осикта скрылся за лохматым краем береговых тальников и вдали смолкли торопливые шаги оленя по гальке, мне стало очень грустно. Я почув­ ствовал, что этот наивный старик, возвративший мне с радостным волнением не­ нужную, выброшенную кассету, этот человек Большой Чести, навсегда подарил мне тепло своей простой чистой души... Больше мы с ним ни разу не встречались. (Продолжение следует)