Сибирские огни, 1959, № 5

Ну, нажили ребеночка, с верблюда ростом, — пожаловался он вслух. После ужина мои спутники укладываются спать. Я брожу по берегу ночной реки с мыслями о том, как быстро улетают дни, -проходят годы, а сделано слиш­ ком мало. Хочется большего, хочется такого труда, чтобы от натуги лопалась рубаш­ ка на спине... Темноту сверлит огонек костра, такой одинокий и далекий, будто он на краю света и будто ты будешь идти, идти к нему и никогда не сможешь дойти... ...Лагерь рано разбудила непогода. По лесу ходил предупреждающий гул. Черные тучи придавили рассвет. Надо было торопиться, -иначе придет дождь, взбудоражатся ключи, и нам сегодня не попасть -к Становому. Как только зады­ мился костер, из тайги стали собираться олени. Мы наскоро позавтракали и за­ вьючили животных. Вначале наш путь идет густым лесом вверх по присмиревшей Зее. Чаща черна, переплетена густой порослью, над которой свисают с крон старых деревь­ ев длинные космы лишайников. Олени то и дело задевают вьюками за сучья, с трудом протискиваются между стволами, и нам часто приходится браться за топоры. Сворачиваем к левобережному отрогу, в надежде найти там более легкий проход. Высокоствольный лес внезапно1 обрывается, резкой границей упираясь в трясину. Здесь нас встречает уже другая тайга — редкая, чахлая, вскормлен­ ная вечной мерзлотою. И диву даешься: на совсем крошечном клочке земли мы видим — то могучий лес, дружно поднявшийся на благодатной береговой почве, то рядом, за двадцатиметровой полоской болота, чахлые лиственницы, дупля- ные, полузасохшие березы. Такой пейзаж характерен не только для Зейской долины, он встречается на огромном пространстве, омываемом реками, берущими -свое начало в восточ­ ной оконечности Станово-го, с его северных и южных склонов. Мы уже привык­ ли здесь к контрастам и не удивляемся, когда, выбравшись из болота, попадем на хорошо дренируемую по-чву, прикрытую бархатом бледно-бледно-желтого ягеля, с чудесным березовым лесом, по которому рассыпалась темная зелень кудрявых сосен. Но не успевают1еще глаза насладиться удивительно нежной бе­ лизной березовых стволов и пышными кронами, а обоняние не успело1разобрать­ ся в смешанных ароматах разнеженной на солнце хвои и дурманящего запаха багульника, как впереди появляется ко-чковатая марь, и у вас невольно выры­ вается проклятье. А за марью неожиданно попадешь в стланиковые заросли, настоящие джунгли. И если за стлаником или за болотом увидишь стену высо­ кого леса, знаешь — там река. Только по берегам ее здесь и растут эти высоко­ ствольные деревья, поражающие человека с-воею величавостью и красотой. Чем -глубже мы проникаем в мрачное пространство Зейской долины, тем с большим удивлением оглядываемся на прошлое этого края: что же, все-таки, заставляло эвенков бродить по бесплодным пустырям, таиться зверем, жить без надежды на помощь -в беде, мириться с постоянной нуждой, неудачами? Вряд ли в те времена, когда эвенки заселяли низовья Зеи, берега Амура и бо­ гатейшую тайгу за пределами гор, кто-либо, кроме них, жил на этой скупой, болотистой и очень бедной зе-мле. Значит, в чем же причина? Вероятно, в том, что безжалостный закон колонизаторов лишил эвенков искони принадлежавших им угодий, но не сломил воли к свободной жизни, и они, постепенно отступая, селились в пустырях, на которые -никто не претендовал и куда очень рискован­ но было добираться. Наш путь неизменно -идет левобережной стороною долины. Минуем послед­ нее озерцо, затянутое осокой, небольшую гарь и, наконец, вступаем в узкое ущелье. Нас встречает ветерок запахом тающих снегов, замшелых скал, чащи. Еще с километр петляем по густой лиственничной тайге -и вдруг впереди, за по­ редевшим лесом, — вот они, горы! Ущелье обрывается, упершись в гигантские откосы Станового, -спускающиеся -к нам с небесной высоты. Направо -и налево,