Сибирские огни, 1959, № 5

ночью. А проснулись рано... Осевший за ночь туман вздыбился, полез по отро­ гам и затянул небо. Наскоро позавтракав, свертываем лагерь, вьючим оленей и покидаем стоянку. Когда нет солнца, когда тучи давят на горы и шальной ветер рыщет по тайге, какая-то неизмеримая печаль ложится на землю, а окружающие нас го­ ры и лес становятся еще более суровыми. Одиноко чувствуешь себя в этих забытых местах. Человек не оставил здесь ни могил, ни огнищ, ни брошенных чумов. Только изредка увидишь уже сгнив­ ший пень и с трудом различишь на нем давний след топора. Значит, когда-то сюда заходили люди, хотя и ненадолго. Какая нужда гнала их и какой же надо было обладать приспособленностью, чтобы просуществовать здесь среди скупой природы? Но все это было, конечно, давно. Нынешние потомки бывших кочев­ ников не пожелают повторить горькую судьбу своих отцов. Человек еще не взял нужную дань с этого сурового края. Но он возьмет. Непременно возьмет! Недаром же мы пришли сюда. IV Т еперь н ас ш естеро . Приветственный салю т С танового . Зея меняет русло . Крив в ночи. Т р евож н ая радиограмма. Здравствуй и прощай , Осинта!... Тайга редеет. Становится просторнее. Наконец-то, мы видим впереди гряду Станового. Вон он — протянулся пер­ пендикулярно направлению долины, как бы преграждая нам путь. Хребет ка­ жется. грандиозным, недоступным. Проясняется, но облака упрямо бродят по небу. Это — к непогоде. Улукиткан торопится. Мы выбираемся на небольшую возвышенность и слева у реки видим дымок. Вот уже этого никак не ожидали! — Какой люди тут живет? Однако, ваши. Эвенки зачем сюда придет? — в раздумье говорит Улукиткан, обращаясь ко мне. — Здесь где-то должно быть подразделение рекогносцировщика Глухова. Может быть, он? — Ваши или наши, нужно заехать, — вмешивается в разговор Василий Николаевич. И мы направляемся к реке через кочковатую марь. Собаки порываются вперед, но быстро возвращаются, значит, там — чу­ жие. Кто же это может быть? С трудом выбираемся к реке. На берегу, под толстой лиственницей, дымит­ ся костерок, рядом с ним, подпирая спиной ствол дерева, сидит молодой парень. Он что-то достает из тощей котомки, кладет в рот и лениво жует. Во взгляде, которым он встретил нас, полное равнодушие. Он даже не встал, будто ему бы­ ло лень пошевелить длинными ногами. Кучум подошел к нему, бесцеремонно обнюхал, посмотрел нахально в глаза и, решив, что человек свой, лег рядом. Это был рабочий из нашей экспедиции. Мы его сразу узнали. — Здорово! Откуда идешь? — спросил его Василий Николаевич. — Откуда бы ни шел, там меня уже нет. — Ишь ты, ершистый какой и здороваться не хочешь? Звать-то тебя как? — Ну, Глеб... Безруков. — Имя подходящее. Что же ты тут делаешь? — Вчерашний день ищу. — Да ты, паря, опупел, что ли, делом спрашиваю — куда идешь? — повторяет сдержанно Василий Николаевич. — В жилуху... — бурчит тот недовольным тоном. — Видать, широко шагаешь, штаны порвал да и подметок не осталось, — говорит ему Василий Николаевич и оборачивается ко мне. — Останавливаться придется, чего-то неладное с парнем. Да и время уже обедать.