Сибирские огни, 1959, № 5

разнообразна: одни подняли высоко усеченные шпили, другие возвышаются в виде отполированных столбов, третьи основательно выветрились, как бы осели, я на их уступах примостились лиственницы. От многих остались только разва­ лины, теперь переплетенные корнями стланика. По кромкам болот окружающих останцы, вырос густой полевой лук. Его яркая зелень странно подчеркивает суровый облик осиротевших скал и осве­ жает стальную гладь воды, в которой отразились и стебли лука, и останцы, и голубое небо с тучкой, заслонившей солнце. Мы с Василием Николаевичем отстаем, набрасываемся на лук. Едим толь­ ко перо, оно очень вкусно, даже без соли и хлеба. Затем набираем его несколь­ ко пучков и догоняем караван. Издалека доносится шум реки. Видим пасу­ щихся оленей. Нас встречают Бойка с Кучумом. Они облизываются, видно, уже успели поужинать. Лагерь расположился на небольшой поляне. Ее правый край обгрызла Зея, а слева стена высокого' леса. Уже поставлены палатки, заготовлены дрова, го­ рит костер. В воздухе запах перепревшей ухи, значит, нас давно поджидают. — Чего задержались? — встречает нас упреком Трофим, а в глазах у него, вижу, какая-то радость. — Гляньте, каких ленков выхватил1 — И он, раскрыв мешок, показал нам две черные, крапленные золотом, рыбины. Василий Николаевич, как бы между прочим, скользнул глазами по ним, не удивился, промолчал. Видно, хорошая рыбацкая зависть кольнула его в сердце... Уснуть в эту ночь нам было суждено очень поздно. Василий Николаевич конечно, не удержался — отправился на рыбалку и... едва избежал страшной опасности. Через полчаса после его ухода мы услышали страшный вопль. Ког­ да кинулись на этот крик, нашли своего товарища возле убитого медведя. — У медведей гон начался, паруются, ходят злые, — рассказывал он по­ том. — Стою я у заливчика, удилищем помахиваю, глаза на воду пялю, да че­ го-то оглянулся, а их два высунулось из кустов и ко мне шагают. Впереди этот, за ним самка, ничего не видят, от любви ослепли, что ли! Я винтовку сдернул с плеча и толкнул пулей переднего. Он было повернул назад, да заслотьгкался, упал. А самки — как не было с ним. Думаю, подожду собак, пусть над мертвым потешатся, а тогда свежевать начну. Сматываю я это леску, слышу, собаки за­ лаяли, перехватили самку, теперь их, думаю, не дождаться. Достал нож, хотел шкуру снимать, а зверя-то не оказалось. Прислушался — ни треску, ни шоро­ ха, как провалился. Дай, думаю, посмотрю, куда же это он след свой потя­ нул? Кровищу на траве далеко видно, иду без опаски, винтовка наготове. А он, язва косолапая, вернулся своим следом и залег за кустом. Мне и невдомек, — глаза на след таращу, уж проходить стал, он и всплыл, страшный да злющий. Вот тут-то у меня гайка и ослабла. Завопил, что было духу, криком на секунду задержал его, успел повернуться и бахнул в упор. Даже к плечу не успел ружье приложить... Хитрая скотина... Да-а... Задержись я чуток, и поминали бы Василия... — закончил он. — Вот оно как, братцы! Зверь оказался в плохом «оперении» и старый. Внутри и под кожей мы не нашли и капельки жира. Скелет переплетали тугие волокна мышц синевато­ красного цвета. Кажется, медведь — единственный зверь, который вступает в брачную по­ ру полуоблезлым, худым, пропитанным отвратительным запахом. Тут уж приро­ да за что-то обидела его. А ведь других она готовит к любовной поре с боль­ шой заботой. Посмотрите, какими красавцами выглядят олени, снежные бараны, тэки, лоси. Все на них от жира лоснится, сколько гордости появляется в их по­ ходке, сколько страсти и нежности в их взгляде, устремленном на самку. А мед­ ведь, как нарочно, именно в эти периоды своей жизни — особенно непривлека­ телен. ■ Приключение Василия Николаевича, хотя сама по себе встреча с медведем была нам не в новинку, возбудило нас. Вот поэтому-то заснули мы уже глубокой