Сибирские огни, 1959, № 4

Сто четыре под камнем. А рядом могила Адриена Л еж ена— борца, коммунара. Жизнь в разлуке с Парижем его не сломила, далеко от друзей и товарищей старых. Он их всех пережил. Не подняться, не встать им, чтобы вновь загораться от искры, как порох, увидать, как вставал, заклейменный проклятьем, мир рабов на огромных российских просторах. Как под знаменем красным в те дни боевые пролетарии первый держали экзамен... А оно ведь над ним развевалось впервые, Это честное знамя, горящее знамя. В нем — рассветные зори, в нем — отблеск пожаров, шелк его до отказа насыщен, пропитан кровью тех, что легли у Стены Коммунаров, кровью этих, лежащих под серым гранитом, павших в грозной борьбе перед самым рассветом... Но в последнем рывке из подземной темницы вырос факел... Я знаю: в светильнике этом вечно бьется сто пятого сердца частица. К другу — нежное, к недругу — словно железо, он пронес это сердце в борьбе многолетней, от зовущих к оружию слов «Марсельезы» до сметающих троны: ^ « Это есть наш последний...» Поднят факел над пепельно-серым гранитом — вечный памятник вечно живущим солдатам. О бессмертии ста четырех говорит он. Сто четыре их было... А я — о сто пятом.