Сибирские огни, 1959, № 4

ду, схоронили двух детей. Жили в согласии, работали, не заглядываясь на солнце, потом и старший сын стал помощником в работе, только бы жить да радоваться, а тут — как снег на голову — война с китайцами. Не знала Платоновна, с какими китайцами пришлось воевать ее Мат­ вею?.. Что эти бунтовщики-«боксеры», о которых приходилось слыхать ей, в самом-то деле были простыми тружениками, восставшими против своих поработителей. Платоновна проклинала войну, супостатов, убив­ ших Матвея, а кто они — об этом она и не думала. Слезы туманят глаза, слезы... Сколько их выплакала Платоновна за два с лишним года проклятой войны? Много, много раз с ребенком на руках приходила она опять-таки к старой березе, обливаясь слезами, вынимала из-за кофточки письмо Матвея, подолгу смотрела на непо­ нятные закорючки. Кончилась война, вернулись домой казаки. Въезжая в село, радо­ стными кликами приветствовали они старую березу. Весело встречали казаки своих служивых, а ей... ей привели казаки Матвеева коня. — Уж ты конь, ты мой конь, где хозяин твой? — заголосила тогда, запричитала старуха — мать Матвея. А Платоновна, рыдая, обняла ко­ ня за шею, и если бы не поддержала подоспевшая к ней соседка, свали­ лась бы ему под ноги. Теплый ветерок сушит слезы. — Судьба, от нее не уйдешь, не уйдешь,— вздыхает Платоновна, и в руках ее мелькают, мелькают спицы. — Вот и дети выросли, а чем старше они, тем больше забот да горя. И сыновья хорошие, послушные, работящие, и лицом-то пригожие, да судьба у них злая. Оба выросли в чужих людях. Егор за последние четыре года и четырех дней не прожил дома, а теперь на службу уйдет. Еще на четыре года! И Михаил уж работает у хозяина за обмунди­ ровку. Вот она, судьба-то у них какая. День подходил к вечеру. От березы, от крайних домов поселка на дорогу и дальше, ложились длинные, косые тени. Уже солнце коснулось краем сопки, когда вдали на дороге показа­ лось темное пятно, ближе, ближе, и вскоре стало видно, что едет груп­ па всадников. — Они! — обрадовалась Платоновна, уже собравшаяся было ухо­ дить. В телегах и вершно, с шумом, с песнями ехали подвыпившие ста­ рики. Впереди всех, на тарантасе, запряженном парой лошадей, воссе­ д ал атаман в обнимку с Титом Лыковым. На передке, рядом с кучером, спиной к лошадям примостился писарь. Следом за атаманом на паре вороных рысил Софрон Анцыферов, в телеге у него сидел подвыпивший с горя Демид. Борясь с одолевающей его дремотой, Демид то ронял голову на грудь, то снова вскидывал ее и, еле ворочая языком, принимался ругать Тита или орать песни. Молодые казаки вблизи села сбавили ход, поехали шагом, кто-то из них затянул: — Весе-е-ли-и-итесь, храбрые казаки. Все хором подхватили и над селом, над притихшим лугом полились стройные звуки старинной казачьей песни. Заметив одинокую фигуру у березы, Егор отделился от казаков, пу­ стил Гнедого галопом и на’ ходу спрыгнул с него у березы. — Мама! — радостно воскликнул он, обнимая и целуя ее. — З а ­ ждалась меня? Мы бы давно уж приехали, да начальство наше вздума­ ло конное занятие проводить. — Дай-кось, я посмотрю на тебя получше, — отстранив руками Егора, Платоновна с довольным видом оглядела его с ног до головы.—