Сибирские огни, 1959, № 4

розовые и белые пионы, малиновые лютики, а каменистая россыпь на вершине пади Березовой стала лиловой от распустившегося богульника.' Любовался Егор весенним разноцветьем, вдыхал молодые запахи, а на душе его было порою смутно... Д а , он простил Настю, но где-то жил еще в нем осадок какой-то го­ речи... Когда приходилось ему увидеть Семена, темнел лицом, а пальцы сами собой сжимались в кулаки. В Настиных глазах искал он подтверж­ дения верности ему, в любом ее слове хотел услышать клятву, что посты­ лый муж так и не стал ей мужем... Хоть и не часто, но встречался он с Настей у заветного омета. Случа­ лось, условившись с нею, приезжал по ночам с пашни, а ведь от заимки до села было более десятка верст. Егор хорошо объездил своего Гнедка, научил его брать препятствия: перескакивать канавы, речки, изгородь, горящий костер, зная, что все это пригодится не только на военной служ­ бе, но и теперь для свидания с Настей. После одной из таких встреч, пробравшись по задам за околицу, Егор свернул с дороги влево и прямиком, по бездорожью, через елани, сопки, во весь опор помчался в направлении пади Березовой — туда, где находилась «Шакалова заимка». Мимо замелькали знакомые места, пашни, овраги, колки. Путь Его­ ра лежал вблизи водяной мельницы Лукича. Тускло блестело обрамлен­ ное кустами тальника широкое плесо пруда, шумело водяное колесо, с глухим перестуком гудели жернова. Егор взял левее — ниже мельницы, с разбегу перемахнул саженную ширину речки, и вот уже далеко позади осталась мельница, а неутоми­ мый Гнедко, не сбавляя стремительного бега, мчал его все дальше и дальше. Как и предсказал Ермоха, Гнедко оказался хорошим конем. Теперь он был еще более длинным, подбористым, с красивой посадкой головы* широкой грудью и сильными в беге, стройными, будто выточенными, но­ гами. Больше всего любил Егор своего Гнедка за его хороший ход. У не­ го был податливый, с переступью, шаг, размашистая, плавная рысь, а в быстроте бега он мог поспорить с любым из бегунцов Саввы Саввича. Вымахнув на последний перевал, Егор сдержал коня и через елань поехал шагом. «Опять никто не видал нас с тобой», — сказал он, обра­ щаясь к Гнедку и похлопывая его по горделиво выгнутой шее. На заимке ярко полыхал костер. Здесь жили лишь Егор с Ермохой, да Архип Лукьянов с племянником. — Занемог чегой-то Архип, нутром мается, — сказал Егору Ермо­ ха. — Ох, и чижало ему тут было, пока ты там с любушкой своей ми­ ловался. Егору было жаль Архипа, с которым все эти годы подолгу живали они здесь вместе, на «Шакаловой заимке». ' В Забайкалье у казаков не было строго определенных наделов зем­ ли, и они распахивали свои пашни, кому где вздумается. Как правило, эти пашни находились не в одном месте, а были разбросаны по несколь­ ким еланям и падям. Такая чересполосица нисколько не смущала каза­ ков, они даж е считали, что так еще и лучше: в одном месте не уродится, в другом вовремя перепадет дождик и, глядишь, выручит. В одном месте выбьет градом, уцелеет в другом. Так они и жили, и, закончив работу на одной или двух пашнях, хлебороб переезжал в другую падь, нередко за много верст. Поэтому-то в пади Березовой, рядом с большими, хорошо' обработанными пашнями Саввы Саввича ютились и маленькие полос­ ки Архипа. Егор давно сдружился с разговорчивым, общительным стариком. А после того, как Архип приютил его во время болезни, помог вылечиться*