Сибирские огни, 1959, № 4

— Здышит! — обрадованно проговорил дед, распрямляясь, и тут Ермоха увидел, что мерлушковая шапка и правое плечо полушубка Его­ ра залиты кровью. — Об столб, должно, ударился головой-то, — пояснил Ермохе ста­ рик в белой шубе, — а может, и об перекладину? Столбы-то для завоз­ ни поставил Гаврило, а прошлой весной перекладину положил, качулю ребятишкам устроил ко греху-то. — Эх, Егор, Егор, — только и сказал Ермоха, опускаясь перед ним на колени, и тут же спохватился:— Братцы, а ведь он без рукавиц! Оз­ нобил руки-то, так и знай! Ах ты, грех какой. Тащите скорее воды со льдом да снегом давайте тереть. При помощи стариков Ермоха оттер окоченевшие, белые, как мел, руки Егора, а затем его на потнике унесли к Архипу. Узнав от Ермохи обо всем, что случилось с Егором, Настя сказала Макаровне, что идет к Марфе и, чуть свет выйдя из дому, направилась к Архипу. В избе у Архипа жарко топилась печь, трепетным светом озаряя пе­ реднюю и кутнюю половину избы, где старики сидели за чаем. Через з а ­ мороженные, опушенные куржаком стекла одинарных окон едва угады­ вался рассвет. Егор лежал на кровати, укрытый шубой. На голове его в полумраке смутно белела повязка. От большой потери крови он ослаб, а от долгого лежания в мороз на снегу простудился — к утру на него навалился жар, и он впал в забытье. Архип уже сбегал к Марфе, упросил ее осмотреть, вылечить Егора, за что пообещал привезти ей три воза сухостойных дров. Дока на все руки, Марфа согласилась и теперь сидела со стариками за столом, угощалась горячим чаем с морожеными калачами. Войдя в избу, Настя перекрестилась на иконы, коротко бросила хо­ зяевам: «Здравствуйте», — и сразу же метнулась к кровати. Не стесня­ ясь посторонних людей, она заплакала , прижалась головой к груди Егора. Обернувшись на плач, Марфа узнала Настю и, отставив недопитый стакан с чаем, поспешила к кровати. — Настасья, ты чего это, милая?! Опомнись, Христос-то с тобой, люди-то вон сторонние что подумают! Настя подняла заплаканное лицо, в упор посмотрела на Марфу и голосом, полным отчаяния и мольбы, спросила: — Тетенька, скажи, выживет он! — Д а уж выхожу как-нибудь, выживет. Головой-то он шибко уда­ рился и плечо, должно быть, об бороновый зуб поранил. А тут ишшо распадение схватил, кажись, потому и жар такой страшенный. Турусит1 все время! — Лечи его, тетенька, родимая, лечи хорошенько. Хоть ты и... век за тебя буду бога молить! Колечко у меня есть золотое, шаль кашеми­ ровая, все тебе отдам, только вылечи ты его, подыми на ноги. — Вылечу, девка, вылечу, только ты-то не дури Христа ради. Ведь это что же за беда такая , сама подумай, донесется до Саввы Саввича, жених узнает — хорошо ли будет? — Жених! — Настю словно стегнули кнутом, она выпрямилась, к а ­ рие глаза ее заискрились злобой и совсем по-иному зазвучал голос: — Вот он, мой жених, и нету у меня, окромя его, никого на свете, нету!! — — и снова склонилась над Егором. — Матушка, царица небесная,— всплеснула руками Марфа ,— з а ­ 1 Т у р у с и т — бредит.