Сибирские огни, 1959, № 4

меряться силой со старым дружком Усачевым. Оба уселись на полу и, упершись один в ноги другому, тянули палец. Перетянул Усачев. Дюкова задело за живое. — Д авай биться через черту, — запальчиво воскликнул он, вскаки­ вая на ноги. — Брось, Силантий, не дури, — попробовал отговориться Усачев. — Ага, сперло! — злорадно выкрикнул Дюков. — Дрефит ваша фа­ милия! Сослабило! — Наша дрефит! — загорячился и Усачев. — Ну, тогда становись, я т-тебе покажу, как она дрефит! А ну, ребята, дайте кругу. Казаки расступились, подались к стенкам, освободив середину избы для боя. Противники сняли с себя шашки, положили их вместо черты по­ перек пола, встали друг против друга. Силантий сложил руки ладонями вместе, приложил их к левой щеке. — Бей! — предложил он Усачеву, отставляя правую ногу назад, а левой становясь на шашку-черту. — Нет уж, ты бей сначала, — также заняв боевую позицию, ответил Усачев, — а то ежели я первый-то стукну, так тебе и однова ударить не придется. — Ах, та-ак! — взревел еще более разозлившийся Силантий, и едва успел Усачев приложить ладони к щеке, как получил такую затрещину, что у него потемнело в глазах. Качнувшись всем телом, он еле устоял на ногах. — Ну, теперь держись... сам выпросил, — Усачев размахнулся, и в тот же миг Силантий, как сноп, плюхнулся на пол, из носа его на черную бороду тоненькой струйкой ударила кровь. — Бей его, гада! — кидаясь на Усачева, завопил двоюродный брат Силантия, но, встреченный мощным кулаком, отлетел к стенке, спиной раздвинув казаков. За него вступился зять, за Усачева — Дремин и еще один казак, на которого с кулаками кинулся Козырь... И началось такое грандиозное побоище, каких давно не бывало в Верхних Ключах. Из избы, один за другим, повыскакивали в ограду вскоре все, кто еще держался на ногах, и слились в один большой, клокочущий и ревущий клубок. Но все придерживались давнего неписаного казачьего закона: не употреблять во время драки ножей и какого бы то ни было оружия. Д р а ­ лись честно, на кулаки. В сером месиве шинелей мелькали погоны, лампасы, кулаки и крас­ ные от возбуждения лица. Только Анцыферов не принимал участия в драке, так как, обладая большой физической силой, он был на редкость миролюбив. На ногах он держался крепко, хотя выпил не менее других, и, как всегда, принялся разнимать дерущихся. Расталкивая драчунов, он, как нож в масло, вре­ зался в самую их гущу, прошел ее насквозь, но за его спиной противники снова схватывались. Так бы и не разнять их Анцыферову, если бы не уви­ дел он торчащую в сугробе широкую деревянную лопату. Схватив ее, он подцепил с полпуда снегу и швырнул его в толпу, на головы драчунов. Это подействовало, как вода на огонь, в ту же минуту от толпы, фыркая и отряхиваясь, отбежало несколько человек. Д р ака пошла на убыль, Ан­ цыферов не торопясь, по-хозяйски, пошвыривал снежком в разрозненные кучки бойцов, пока не погасил всей драки. Обсыпанные снегом с головы до ног, казаки обметали друг друга папахами, выхлопывали снег из бо­ род, выскребали его из-за воротников и подолами шинелей вытирали мок­ рые лица. Гнев их постепенно остыл, и вскоре все они по двое, по трое, в одиночку разошлись по домам. На поле боя остались уткнувшийся голо­ вой в сугроб Козырь да чернобородый, с подбитым глазом, Силантий. Вскоре Силантия подняли и увели под руки брат с зятем, а Козыря Ан­ цыферов занес к Ермиловне.