Сибирские огни, 1959, № 4

сти и должны показать образец выдер­ жанности, революционной дисциплины и порядка. Коммунист Семен Забережный, ока­ завшись в трудной обстановке послере­ волюционной деревни, должен был про­ явить большое умение повести за собой массу крестьян. Где нужно, Семен мо­ жет проявить непринужденность и до­ бродушие, убеждающие даже самых не­ сговорчивых (так был решен вопрос с подвозкой дров для открывающегося клуба), глубокое понимание трагедии человека, насильно мобилизованного в семеновскую армию. Не забывается чи­ тателем и юмористический случай с не­ удачной попыткой Семена помочь в же­ нитьбе Алехе Соколову... А разве о ма­ лом говорит тот факт, что малограмот­ ный председатель сельревкома ходит на ликбез и принимает активное участие в клубной самодеятельности! Образ Семена Забережного занимает одно из центральных мест в романе и является одним из самых удачных. Большое внимание уделяется в новом произведении Ганьке Улыбину. Он еще не окреп, еще не возмужал, еще слиш­ ком тяжелы для него партизанские пе­ реходы во всей воинской амуниции, ожесточенные бои, смерть, кровь и стра­ дания людей, звериная жестокость вра­ га. Но сквозь эту, еще мальчишескую слабость ясно чувствуются -внутренняя стойкость, почти интуитивное тяготение к тому справедливому делу, за которое воюют его дядя и брат Роман. Его глаза широко раскрыты на мир, они вбирают впечатления этого бурного времени. Его неудержимо влекут к себе исклю­ чительно интересные люди, которые воюют рядом с ним. Вот доктор Каран- даев, старый революционер, бывший и в ссылке и на каторге. Он в восемна­ дцатом году, несмотря на преклонный возраст, пошел добровольцем в Красную гвардию. Вот приискатель Семиколенко, который, прежде чем попасть в Забай­ калье, прожил шесть лет в Австралии. Вот Жолсаран Абидуев, бывший в мо­ лодости послушником в бурятском мона­ стыре. А вот отчаянный Гошка Пляс- кин, семнадцатилетний парень, гармо­ нист и песенник, декламирующий Пуш­ кина, Некрасова и Кольцова, отличаю­ щийся храбростью и непреклонностью характера. Десятки людей интересной судьбы окружают Ганьку, и, конечно, это должно ускорить его возмужание, с исключительной быстротой обогатить его опыт и закалить. Ганька — один из немногих образов в романе, внутренний мир которого поз­ воляет автору более полно показать красоту отчего края — и кусты цвету­ щей черемухи в садах и палисадниках, похожие на серебряные облака в лун­ ную ночь, и молодую зеленую листвен- ку, раздетую осенним ветром, тоненькую и худую, и весело извивающуюся меж­ ду цветущих берегов родную Драго- ценку. t Рядом с этими основными образами в романе живут и действуют десятки об­ разов красных партизан, партийных и военных руководителей, возглавляю­ щих борьбу трудового народа против контрреволюции. К сожалению, те чер­ ты декларативности и схематизма в создании образов исторических лиц и крупных деятелей, которые, как отмеча­ ла критика, были в «Даурии», сохрани­ лись и в «Отчем крае». По-прежнему вызывает чувство неудовлетворенности образ' Василия Андреевича Улыбина. Эпизодически сухо показаны секретарь укома Горбицын, Димов, Постышев, Журавлев. Запоминаются лишь образы Сухэ-Батора и Блюхера. Но зато в романе создано много жи­ вых, выхваченных прямо из самой жиз­ ни, народных типов, глубоко и верно по­ казаны сдвиги, происходившие в доре­ волюционной деревне во всех социаль­ ных слоях крестьянства и казачества. Здесь мастерство писателя сказалось во всем его блеске. Разные люди по-разному шли в ре­ волюцию, по-разному понимали стреми­ тельно развертывавшуюся революцион­ ную действительность. Запутался в жиз­ ни и Елисей Каргин, смелый и неглу­ пый казак, бывший поселковый атаман. Старые порядки представляются Карги­ ну наиболее совершенным образом жиз­ ни, и в первые же годы революции Кар­ гин становится инициативным и опасным врагом Советской власти. Но жизнь раз­ вивалась по законам революции, и скоро Каргин вынужден был скрыться за гра­ ницу. Он превратился в жалкого, запу­ тавшегося неудачника, оторванного от родной земли, которого пытаются ис­ пользовать в качестве наемного убий­ цы различные политические авантюри­ сты. И здесь-то все те проблески свет­ лого в Каргине, которые еще сохрани­ лись в нем, помешали ему превратить­ ся в бандита без чувства родины и че­ сти типа Кузьмы Полякова. Каргин сумел вовремя понять, что к старому возврата нет, что Советская власть победила в Забайкалье навсегда, что за ней стоит весь народ. И вот, пре­ одолевая страх встречи со своими зем- ляками-партизанами, заклятым врагом которых он был еще так недавно, реши­ тельно порывает Каргин со своим про­ шлым и переходит границу. Участвуя в боевой операции по взятию Кайгоро- дова и Челпанова, он заслуживает себе право жить на родной земле. Образ Каргина — несомненная удача К. Се­ дых. Люди с темным прошлым, тщеслав­ ные авантюристы, презирающие народ­ ные массы и боящиеся их, озверевшие от страха и злобы, — такими показаны в романе враги: Семенов, Унгерн, Си- пайло, Кайгородов, Челпанов и дру­ гие.