Сибирские огни, 1959, № 4

ческий момент: в Каин-кабак приехали чекисты, чтобы арестовать его. Нелег­ кое было для них это дело. Ночью в метель вынуждены были они увезти связанного с кляпом во рту Алибаева. Метель между тем разыгралась, ' и сбились с дороги неопытные, неумелые люди, едва все не замерзли. Спас их Алибаев. Он и дорогу нашел, и в село их полузамерзших привез, и поиски Краузе организовал. Сцена в метельной степи одна из лучших в творчестве JI. Сейфуллиной. Примечательна композиционная чет­ кость нового произведения Л. Сейфул­ линой. В первой и второй главах ри­ суется образ Алибаева в различных прямо противоположных положениях. В - первой он — хозяин, смело и открыто высказывающий свои убеждения и со­ мнения, во второй — он пленник, но полный человеческого достоинства, он пленник — прямо скажем, доброволь­ ный (Алибаев легко мог уйти, когда че­ кист развязал его). В последующих главах — в четвертой и пятой — идет подробный и неторопливый анализ чув­ ствований Алибаева, анализ причин его падения и фактической гибели. Если в «Перегное» и «Виринее» пи­ сательница показала, что в ходе рево­ люционных событий приход в револю­ цию Софронов и Вириней неизбежен, то в повести «Каин-кабак»', наоборот, пока­ зана неизбежность разложения, оскуд- нения, гибели людей, отошедших от ре­ волюции, изменивших ей. Гибели не фи­ зической, а духовной. Софрон и Вири- нея погибли, но правое дело их полно жизни, оно и их самих распрямило, на­ полнило человеческой красотой, величи­ ем подвига. Алибаев остался жить, но как ничтожно его существование, как жалок образ его жизни! Трудную жизнь прожил Алибаев. Детства не было, отца и мать не знал, рос у чужих. Отрочество и юность про­ вел за прилавком у,лавочника, едва у него на кусок хлеба зарабатывал, затем армия, война, фронт. Человек он по ха­ рактеру горячий, энергичный, пытливый. Правду искал всюду; пока к большеви­ кам не пристал, ни в одной партии не задерживался. Партизанил яростно, жестоко, случалось, ремни собственно­ ручно на спинах вырезывал, был безум­ но смел и бесстрашен. Вдруг остановка, и лавочник, которого он имел основания люто ненавидеть, голову снова подыма­ ет. Что делать? «Опять нету спросу на бесстрашие мое!» — тоскливо думает Алибаев. Вот они — психологические и социальные мотивы его поведения. Ре­ волюция потребовала от него других качеств, и он это почувствовал еще до тюрьмы. Крестьяне не идут теперь за ним так охотно, как раньше: «Будет, навоевались, хозяйство схилилось». Сам он не видит выхода — потому легко, без сопротивления к чекистам попадает, по­ тому к судьбе своей безразличен, пото­ му, казалось бы вдруг, воспылал лю­ бовью к ближнему, к людям, стал до смешного безответен и услужлив. Но его порывы то в одну, то в другую сто­ рону уже не имели определенной цели. Алибаев в сущности не мог подняться до того, чтобы осмыслить свою про­ шлую, деятельность, свои последние по­ ступки. Революция беспощадна, — го­ ворит писательница. Жена у Алибаева — дочь лавочника, женщина оборотистая, жадная, хозяй­ ство сколотила кулацкое (работника держала). Сам Алибаев после тюрьмы огрузнел, стал туп и равнодушен ко всему, помногу ест да играет в подкид­ ного дурачка. Отвратителен весь облик его, грузного, жирного человека: «„..Дома чуть приткнешься где — мухи и в рот, и в уши, и в нос. Грузен очень стал. Как уснет, вспотеет, жир пот го­ нит, мухи облепят, как жирную падаль». Поставлена последняя смысловая и эмоциональная точка. Образ Алибаева приобрел замечательную художествен­ ную завершенность. Совершенно очевидна позиция автора. Тяжело и больно ему: много хорошего успел он разглядеть в Алибаеве, но правдой поступиться он тоже не может: неизбежна моральная и политическая смерть тех, кто изменил революции. Эта верная идейная целенаправленность произведения ослабляется, однако, чрез­ мерным преувеличением роли жены Алибаева — Клавочки. Повесть завер­ шается сценами, в которых образ ру­ мяной, располневшей и цепкой Клавоч- ни вырисовывается с особенной рель­ ефностью и отчетливостью. Вот откуда идет угроза революции, вот кто может посягнуть на ее завоевания! Свои размышления о политике Совет­ ского государства, свои сомнения о судьбе русской революции попыталась выразить Л. Сейфуллина в повести «Каин-кабак» со всей искренностью большого и честного художника. Теперь очевидно: сомнения и опасения JI. Сей­ фуллиной были напрасными. Но очевид­ на также и ее глубокая заинтересован­ ность в счастливом будущем советского народа, советского государства. Правду революции утверждала она, когда писа­ ла о неминуемой политической смерти алибаевых. Мы остановились столь подробно на забытой повести «Каин-кабак», чтобы показать, как несправедливо было бы исключить ее из актива советской лите­ ратуры, чтобы подчеркнуть такую про­ стую и естественную мысль, что и мно­ гие другие не включенные пока в изда­ ния произведения Л. Сейфуллиной за­ служивают внимания современного чи­ тателя. 'Н азрела необходимость из­ дать хорошо выверенное собрание со­ чинений талантливой русской писатель­ ницы.