Сибирские огни, 1959, № 4

теоретических рассуждений о необходи­ мости создания в Болгарии «обличи­ тельного» романа по образцу русских писателей. Опираясь на авторитет Гого­ ля, Славейков призывал своих совре­ менников «вывести на свет обществен­ ную жизнь такой, какая она есть со все­ ми мелочами и околичностями...» Много ценного получил от Гоголя основоположник болгарского критиче­ ского реализма Любен Каравелов. Сход­ ство с приемами обрисовки характеров в «Старосветских помещиках» обнару­ живает, например, повесть Каравелова «Болгары старого времени» (1866), где широко был творчески использован ме­ тод гоголевского юмора, отличающего­ ся, по меткому выражению Белинского, спокойствием в самом своем негодова­ нии, добродушием в самом своем лукав­ стве. Повести Каравелова из жизни гайдуков, этих отважных народных мстителей и борцов с турецкими угнета­ телями, с их своеобразными понятиями товарищества, с их специфическими обычаями и нравами («Воевода», «Дон- чо» и др.), обнаруживают определенные точки соприкосновения с «Тарасом Бульбой». Гоголь научил Каравелова оценить, роль народа в историческом процессе, дал ему выразительные худо­ жественные приемы напряженного и динамичного показа больших людских коллективов. Много черт сходства с гоголевским мастерством показывают также и произ­ ведения X. Ботева. В манере гоголев­ ского портретного гротеска обрисован, например, образ Михалаки-чорбаджи в фельетоне «Вот что вас ждет»: «Такой головы и такого брюха, как у Кир-Миха- лаки, не найдешь ни в одной бойне. В брюхе его свободно могли бы усесться пять человек турок, чтобы пить кофе; в голове его хватило бы места для гу­ сыни, чтобы высидеть три десятка яиц, а сердце его — сердца нет у наших чорбаджиев. Лицо Кир-Михалаки похо­ дило на поднос, нос — на заплесневе­ лый груздь, руки... руки его спереди не были видны, а ноги... из одних ног его можно было выкроить пять-шесть по­ пов. Сзади Кир-Михалаки был не­ сколько благообразен. Шея словно та­ лия свиньи, спина — круглый мона­ стырский стол». Ученик Каравелова и Славейкова, ве­ ликий болгарский писатель-реалист И. Вазов, изучив во время пребывания в России произведения Гоголя, открыто признал их своими недосягаемыми об­ разцами: «Гоголь, — писал он, — слиш­ ком типичный, своеобразный гений, волшебный художник, чтобы можно было ему подражать... Критика называ­ ет его за его реализм отцом современ­ ной литературной школы, но он оста­ нется одиноким по своему гениальному юмору и особенностям своего творче­ ства». Но этот недосягаемый образец, несомненно, постоянно стоял перед ду­ ховным взором Вазова, когда он созда­ вал свои картины прошлого Болгарии (например, повесть «Митрофан», в ко­ торой многие исследователи готовы ви­ деть творческое отражение гоголевской «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»), Не меньшей популярностью, чем в Болгарии, творчество Гоголя пользова­ лось и в других славянских странах, например, в Чехословакии.' Громадное значение Гоголя в развитии чешской на­ циональной литературы метко охаракте­ ризовал видный ученый и обществен­ ный деятель, академик Зденек Неедлы в своем выступлении на первом съезде писателей Чехословакии в 1949 г.: «...Я принадлежу к поколению, которое в своей юности выросло на русском классическом романе. Мы не только читали, но и действительно пережива­ ли этот роман, начиная с Гоголя и кон­ чая Чеховым и молодым тогда еще Горьким. И этим жило все наше поко­ ление, несмотря на то, был кто-нибудь из нас писателем или нет. Мы научи­ лись по этому роману, прежде всего, понимать и любить жизнь. Он был пря­ мо лекарством против декаданса, кото­ рым нас уже тогда захлестывал Запад, это был совсем другой реализм, чем реа­ лизм других литератур... несравненно более жизненный, более творческий и близкий к действительности. Во-вторых, по этому роману мы научились пони­ мать человека. Никакая наука и ника­ кая другая литература не научили нас понимать так глубоко подлинно народ­ ные мечты, радости и страдания, как именно русский роман, русская литера­ тура». Появление первых переводов Гоголя на чешский язык относится к концу 30-х и к 40-м годам XIX века. Перевод­ чиками Гоголя в этот период были вы­ дающийся чешский общественный дея­ тель, писатель-сатирик Карел Гавличек- Боровский и писатель Карел Зап. В 1839 г. в журнале «Кветы» в переводе последнего печатается «Тарас Бульба», в 1845 г. появились «Старосветские по­ мещики» и «Нос» в переводе К. Гавлич- ка-Боровского. Он же перевел в 1846 г. «Записки сумасшедшего» и отрывок из «Вия». В 1847 г. в Праге вышло в свет четырехтомное издание избранных про­ изведений ГоГоля, куда, кроме ранее переведенных «Тараса Бульбы», вошли «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Шинель», «Портрет» и «Невский про­ спект». Наконец, в 1849 г. были опуб­ ликованы в переводе Гавличка «Мерт­ вые души». К началу 90-х годов были переведены почти все произведения Го­ голя. Поставленный впервые в 1865 г. на чешской сцене «Ревизор» занял с тех пор прочное место в репертуа- 1 В. Д. Савицкий. Творчество Гоголя в Че­ хословакии . Гоголь. Статьи и материалы . Изд. ЛГУ. Л. 1954.