Сибирские огни, 1959, № 4

В результате большого похолодания уровень йоды 'в Зее упал до лешего. Присмирела река, оскалились мелкие перекаты, заплясали по ним беляки. Под­ ниматься по реке при таком уровне легче, поэтому мы не стали задерживаться; как только попали на берег, загрузили свое ветхое суденышко, и оно, подталки­ ваемое шестами, поползло вверх против течения. Реку постепенно сжимают правобережные отроги. Долина заметно сужает­ ся, и там, где бурный Оконон сливается с Зеей, она переходит в узкое ущелье. Береговой лес здесь заметно мельчает, редеет, лепится лоскутами по склонам гор и, убегая ввысь, обрывается у границы серых курумов. Каким титаническим трудом реке удалось пробить себе путь среди нависших над нею отрогов. Прав­ да, еще и сейчас в этом ущелье далеко не все устроено. И мечется Зея, разбивая мутные валы о груды скал и валунов, непрерывно чередующихся то справа, то слева, и от этого весь день в ушах стоит пугающий рев. Гулко отдаются удары шестов о скользкие камни. Руки устают от взма­ хов. К онемевшей спине липнет мокрая рубашка. Поднимаемся медленно, тя­ жело. Лодка, направляемая Василием Николаевичем, осторожно ныряет по уз­ ким проходам, со стоном взбирается на горбы бурунов встречного потока. Вся тяжесть ложится на кормовщика. Наш путь однообразен, идет сплошными шиверами. Изредка под утесами встретится заводь, только там и отдохнешь. В ущелье становится все более тес­ но, сыро, глухо. Это каменистое ущелье со скудной береговой растительностью вызывает холодное чувство отчуждения. Хочется скорее вырваться из этой ще­ ли. Нас радовало только немеркнущее голубое небо, нависшее над нами ярким лоскутом. Нигде ни признака живого существа. Звери обходят это место где-то сторо­ ною, птицы предпочитают селиться в более светлых и просторных долинах, да­ же кулички, чье существование неразрывно связано с водою, и те, видимо, счи­ тают невозможным для себя жить в этом нескончаемом реве реки. Не заходят сюда и люди. Если бы мы увидели здесь, на берегу, остатки костра или остов брошенного чума, удивились бы и вряд ли догадались, что мог­ ло привести человека в это дикое ущелье. Единственная тропа пастухов связы­ вает окружающие нас пустыри с жилыми местами. Она идет сюда от устья Купу- ри правобережной стороной, далеко от Зеи, вьется по отрогам, преодолевая кру­ тые перевалы. Да и эта единственная тропа теперь посещается эвенками все реже и реже. Левобережная же сторона Зеи недоступна ни для каравана, ни для пе­ шехода. Мы, видимо, первые рискнули на долбленке пробраться до устья Больших Матюхов. Чего только не пережили за эти пять дней! Не раз купались в холод­ ной воде. Частые неудачи озлобили Василия Николаевича. Вылилось наружу копившееся в нем упорство, и кто бы мог поверить, что этот, с виду маленький, человек, скромный, тихий, выйдет победителем в таком неравном поединке со стихией. Наконец-то, мы на берегу Матюхов, вливающихся в Зею двумя протоками. Цель достигнута. На душе вдруг стало спокойнее. Усаживаемся на гальке. Васи­ лий Николаевич набивает трубку табаком, что-то вспоминает, улыбается. Мои же мысли невольно тянутся к оставшемуся позади ущелью. В воображении всплывают предо мною угрюмые утесы, русло, заваленное скатившимися облом­ ками пород, и разъяренные пасти бурунов на перекатах. То я вижу, как мы ле­ тим в воду, выброшенные из лодки рассвирепевшей волною, то слышу властный голос кормовщика; «Держись, накроет!». Даже для человека, привыкшего к опас­ ностям, пережитые минуты при воспоминании не теряют своей остроты. И тогда, вспомнив до мелочи свой путь по беспокойной реке, я с сожалени­ ем подумал: «Почему наша молодежь не состязается на долбленках с шестом в руках по бурлящим горным потокам? Где, как не тут, воспитывать в себе воле­ вые чувства и презрение к опасности, так необходимое каждому человеку? Как .много в этом спорте увлечения, страсти, незабываемых минут! По напряженности