Сибирские огни, 1959, № 4

прилетело три ворона. Рассевшись по вершинам деревьев, птицы воровски осматривают стоянку, что-то нетерпеливо бормочут. До этого я их не видел. По каким же признакам они узнали, что люди покидают берег Джегормы и тут будет чем поживиться? Позднее к ним присоединился и осторожный коршун — солидный конкурент. Этот, видимо, по поведению воронов догадался, что здесь можно чем-нибудь разжиться! Я залил огонь, привалил борты палаток камнями. Еще раз осмотрел зако­ улки, все ли убрано. Под елью на сучке висели чьи-то ненужные, в прах изно­ шенные, сапоги, да под кустом на берегу лежал комок лохмотьев от моей одеж­ ды. В лагерной пустоте гудели комары. Пахло черемуховым цветом. В каплях холодной росы ломались лучи утреннего солнца. Но вот лодка загружена. Бойка и Кучум уже лежат на грузе, нетерпеливо поглядывая на нас. Василий Николаевич обмакнул в воду шест, протер его ру­ ками и, упираясь широко расставленными ногами в дно кормы, подал мне знак занимать место в носу. Дружно перекликнулись первые удары железных наконечников о камни. Вздрогнула долбленка и, повинуясь кормовщику, скользнула вертлявой змеей вверх по течению. Разломилась под ней струя, назад поползло каменистое дно реки и галечный берег. Позади осталась Джегорма. II На дол бл ени е вв ерх по З е е . Н ас встречают перекаты . Затесы уча- зыпают путь. Новая встреча с Гаврюшкой и его ж еной . Горячие о l a ^ t i н а п одн еб е сны х гол ьц ах . Июньские цветы в сн егу . Снова в» власти п ер екатов . Он прилетел! День ветреный. По небу заходили тучи. В низовьях вяло постукивает гром. Медленно ползем вверх по Зее. Справа чередуются серые скалы, и у каж­ дой из них у изголовья непременно перекаты. А слева тайга пестрыми латками прикрыла всхолмленную низину. От шестов одеревенели руки. Давно бы надо останавливаться на ночевку, но Василий Николаевич неумолим. — Еще маленько, может, за тем перекатом заводь будет, сетку бросить. Там и приткнемся... На его обветренном лице с тугими цыганскими завитушками черных во­ лос тоже видна усталость. Остыл взгляд. В ударе шеста уже меньше силы, во взмахе — не та четкость. Я готов отказаться от ухи, о которой мечтал весь день, но на мой умоляющий взгляд Василий Николаевич отвечает молчанием и, гор­ бя спину, энергичнее наваливается на шест, толкает лодку вперед. Между мною и Василием Николаевичем давно, как-то само по себе, без сго­ вора, установились такие отношения. Когда мы остаемся вдвоем, в походе ли, в лагере, или на охоте, я безропотно подчиняюсь ему. Долгие годы совместной борьбы связали тугой косою наши жизни. У меня было много случаев проверить его отношение к себе. Я как-то привязался к этому удивительно простому, на­ стежь открытому человеку. Сколько в нем непоказного трудолюбия! Какая не­ иссякаемая энергия! Какие умные руки, за что ни возьмутся — все ладно. Он лучше меня знает мелочи походной жизни: как сделать весло, нарту, трубку, ложку, как починить сеть, испечь хлеб, подстричься. В работе надеется только на себя. Не скрою, возле него мне легко, с ним спокойно. Почему же не дать ему свободу действий!.. — За этим перекатом переночуем. Он произносит это уже в который раз! Но руки его не бросают шест, и мы ползем дальше. Уже вечереет. Ветерок несет сверху дробный шум большого переката. В речной синеве видно, как скачут по камням волны лохматыми беляками. Под­ крадываемся под слив. Останавливаемся. Василий Николаевич бежит вперед,