Сибирские огни, 1959, № 4

наносником. Его средина уже занята переселенцами: березками да тальничком,. выбросившими раньше других нежную зелень листвы. А на краю, что ближе ко мне, лежит мокрым пятном лед — остаток зимней наледи. При моем появле­ нии с островка поднялись две желтые трясогузки. Покружились в воздухе, по­ пищали и снова уселись на колоде, окруженной мелким тальником, рядом со льдом. Казалось, ничего удивительного нет в том, что две трясогузки кормились, на острове или проводили на нем свой досуг. Сколько птиц за день увидишь, вспугнешь! Вольно же им, имея крылья, жить где хотят. Но тут я имел случай наблюдать интересное явление. Часа два я сидел на берегу протоки, склонявшись над дневником. А взгляд, нет-нет да и задержится на колоде, где сидели трясогузки. «Почему они так без­ различны к окружающему миру?»—думал я, все больше присматриваясь к ним. Всем птицам весна принесла массу хлопот. Кажется, и минуты у них нет свободной: надо поправить гнезда, натаскать подстилки, определить место кор­ межек. А сколько времени отнимают любовные игры, да и песни — без них то­ же нельзя. Вот и видишь птиц весь день ,в суете. Но эта пара трясогузок, сидящая на колоде, словно не замечает весны, будто не собирается обзаводиться потомством. Не перелетные ли это трясогуз­ ки? Тогда их хлопоты где-то далеко впереди. Но ведь пролет уже закончился. Может быть, это странствующие бездомницы, — тогда что их приковывает на этом островке? Меня захватило любопытство. Не может быть, чтобы у птиц было беспри­ чинное такое безразличие к окружающему. Я стал более внимательно присмат­ риваться к ним. Пролетит ли близко шмель, вспорхнет ли бабочка, пробежит ли, по колоде букашка, кажется, ничего этого они не замечают. Только изредка ка­ кая-нибудь из трясогузок качнет своим длинным хвостом, вот и все. Но вот к ним подсели две другие трясогузки. Они стали быстро-быстро бе­ гать по гальке, хватали насекомых на лету, на камнях, на мелком наноснике и беспрерывно перекликались между собою тоненькими голосами. Сколько по­ спешности в их движениях! Что значит некогда. Невольно я сравнил поведение этих двух пар и окончательно убедился, что у трясогузок, сидящих на колоде, какое-то горе. Но какое? Я уже не мог оставаться просто наблюдателем, пришлось снять сапоги, за­ сучить штаны и перебраться на остров. Какая холодная вода здесь в июне! Не успел я погрузить в нее ноги, как тысяча острых иголок глубоко вонзилась в. тело. Не помню, как перемахнул протоку. Вспугнутые моим появлением трясогузки исчезли. Но стоило мне подойти к колоде, как они появились снова и, усевшись поблизости на камне, с заметным беспокойством принялись наблюдать за мною. Разгадка пришла сразу, с перво­ го взгляда: из-под льда, дотлевающего на солнце, неровным контуром вытаял верхний край старенького гнездышка, устроенного под тальниковым кустом. Вот и ждут трясогузки, когда оно вытает все, чтобы поселиться в нем. Много в этом было и загадочного, и трогательного. Трясогузки как-то по-птичьему, вероятно, догадывались, что окружающий; их мир уже живет полной весенней жизнью, что у соседей уже свиты гнезда, и они серьезно заняты будущим потомством. И, кажется, во всей округе толь­ ко у этих двух птиц, как у бездомниц, еще не началась любовная пора. Чего- они ждут? Сколько вокруг прекрасных мест и в тени, и на солнышке, под ста­ рыми пнями, куда лучше и безопаснее острова. Свили бы себе новое гнездышко и зажили как все. Но нет, не хотят. Они ждут терпеливо и, может быть, мучи­ тельно, когда вытает свое, хотя и старенькое, но родное жилище. Я разбросал ногами остаток льда и освободил из него гнездо. Оно было- очень ветхое, сырое и требовало капитального ремонта. Не верилось, чтобы трясогузки поселились в нем. Ну, а если они в нем родились и первый раз в;