Сибирские огни, 1959, № 4

работали равнодушие к опасности, научились противостоять ей, но не всегда этого достаточно, чтобы миновать беду. Мое воображение часто рисует этот огромный, еще совсем не устроенный край, будто созданный для защиты материка от беспощадных ветров Охотско­ го моря. Край холодный, пустынный, прикрытый просинью чахлых лесов, ли-: ниями безжизненных гор и пятнами топких марей. Мы пришли сюда, чтобы по­ ложить начало его плановому освоению. Вот и думаем с гордостью о людях, которые ценою лишений, порой невероятных физических усилий прокладыва­ ют сюда путь культуре. Эти скромные труженики карты даже и не подозрева­ ют, какую поистине огромную задачу они решают, отправляясь в далекие маршруты, поднимаясь на безымянные вершины гор, пробираясь сквозь лес­ ные завалы! Я выбрался из палатки. Солнце перевалило за полдень. Лагерь пустовал. Собаки слонялись на берегу, не зная, куда девать себя. Дотлевал забытый всеми костер, над которым раздавалось стенание одинокого комара. А из тайги, разомлевшей от теплых южных ветров, от первых весен­ них дождей, от солнца, несло пахучей прелью, слежавшимися мхами, запахом отогретой коры и еще чем-то дразнящим, обещающим. Из леса пришел Лиханов. На нем летняя матерчатая пара и легкие оло- чи из мягкой лосины. За плечами ружье. На плоском лице нескрываемое удо­ вольствие. В руках он держал чем-то заполненную шапку, бережно прижимая ее к животу. — Ягод принес? — Яйца. — Яйца?.. Откуда ты их взял? — В тайге нашел, смотри... Они все свежие. В шапке действительно лежало шесть яиц, величиною почти с куриные* светло-пепельные, с мелкими крапинками на утолщенной стороне. — Что, не узнаешь?Глухариные, — пояснил Лиханов. Я бы не удивился,если бы это сделал кто-то другой, не эвенк. — Зачем ты, Николай, разорил гнездо? Отнеси обратно. — Что ты? — запротестовал он. — Они еще лучше домашних. Сейчас огонь поправим, сварим их. Разве ты яйца не ешь? — Конечно, ем. Но ведь у нас есть мясо, рыба, масло. Чего еще тебе нужно? К осени шесть глухарей было бы, во каких здоровенных! — Не серчай, это меня Улукиткан научил. — Чему научил? — Яйца собирать. — Вот уже этому я не поверю! Улукиткан без надобности веточку в тай­ ге не сломит, а ты говоришь — учил гнезда разорять! Николай, хитровато щуря глаза, сжевал появившуюся на губах улыбку. — Он шибко мастер искать гнезда. Многих птиц в это время старик за­ ставлял нестись для него и ни одну не обидел. Улукиткан так делал: яйца съедал, а глухари все равно рождались, и тайга не беднела. — Ты, я вижу, шутками хочешь отделаться. — Нет. От того, что мы съедим яйца или я отнесу их обратно, у капалу- хи детей не прибавится. Она обязательно будет иметь их, сколько положено. — Но ты же яйца забрал. Откуда же появятся глухарята? — Будут, — ответил он и в подтверждение махнул рукой.— Через три дня я еще принесу, а глухари народятся. — Да говори же, в чем дело? — не выдержал я. Николай прощупал меня осторожным взглядом, растормошил костер и по­ казал рукой на колоду. — Садись, хорошо слушай, — сказал он и, примостившись рядом, про­ должал: — Улукиткан говорит: каждая птица хорошо знает, сколько должно быть в гнездах яиц, чтобы бросить нестись. Но она не умеет их считать. Если