Сибирские огни, 1959, № 3

мя я не сумел отыскать точку в жизни и теперь ношусь со своим ненасытным любопытством, как Архимед со своим рычагом», — говорит он. Без книг для него жизнь немыслима. Он любит поэзию, читает нанамять Блока и сам пишет стихи. Эрмэтэгин хо­ рошо понимает, что их «даже нельзя на­ звать стихами», но ему так хочется ска­ зать свое слово о жизни, которая бур­ лит вокруг. При этом он считает, что «писание сти­ хов плохо действует на человека, рас­ слабляет его волю. Правда,— добавляет Эрмэтэгин,— бывают такие дни, что ру­ ки сами тянутся к бумаге и карандашу, звучные строки заполняют голову». У Эрмэтэгина есть одна слабость — он любит выпить. И все же этот чело­ век неуемной энергии, перепробовавший множество профессий — от моряка до проводника геологической экспедиции и .заведующего клубом — вызывает ис­ креннюю симпатию. Он в значительной степени олицетворяет чукчу новой фор­ мации, который чувствует себя хозяи­ ном жизни, властелином природы. Со­ поставление образа бабушки Гивынэ с образом Эрмэтэгина помогает нагляднее представить себе путь, пройденный чу­ котским народом за короткое время. Выразительны детали, которые нахо­ дит Ю. Рытхэу, чтобы показать масштаб и глубину преобразований в жизни и сознании чукчей. Старый Рычып, услышав от школьни­ ков, что «земля круглая, как нерпичья голова», потрясен: «Надо скорее запа­ сти воды, а то она, чего доброго, вся стечет!». Тот же Рычып, недовольный Ринты- ном, не сумевшим справиться с собачь­ ей упряжкой, сердито укоряет: — На самолетах вам летать, а не каюрить! В его представлении «летать на ■самолетах» — синоним безделья и бес­ помощности. Мутчин, узнав, что электрическая лампочка будет светить, как тысяча жирников, не на шутку встревожен: «Не будет ли пожара?». Такие беглые зарисовки убедительно говорят о том, как много ложных пред­ ставлений нужно было преодолеть для торжества нового. Сложность и своеобразие «великого кочевья» народа от прошлого к буду­ щему писатель подчеркивает во многих эпизодах. Пожалуй, один из самых свое­ образных — с шаманкой Пээп. Старуха испробовала все средства, чтобы выле­ чить старика Мучина (у него болят но­ ги), но безрезультатно. Тогда шаманка советует: «— Попробуй, сходи на Полярную станцию. Тамошний доктор дал мне кап­ ли для глаз, так они почти перестали слезиться. Может быть, и от ног у него что-нибудь есть». Разве не забавно, что шаманка, при­ знавая свое бессилье, направляет боль­ ного к врачу? Такую сцену можно толь­ ко подсмотреть в жизни, выдумать ее нельзя. И подобные сцены рассыпаны в повести щедрой рукой. Расцвет жизни чукотского народа не­ разрывно связан с братской помощью русских друзей. В повести, проникнутой высокими идеями пролетарского интер­ национализма, мы видим образы тех, кто помогает чукчам прийти к «времени таяния снегов». Это — работники По­ лярной станции радистка Лена, заботли­ вая и внимательная девушка, Анатолий Федорович, Гуковский, директор школы Василий Львович, его мать Прасковья Кузьминична, пекарь дядя Павел, про­ давец Наум Соломонович. К сожалению, все они, за редким ис­ ключением, очерчены бегло. Вряд ли может служить оправданием то, что ге­ рои повести изображены через восприя­ тие мальчика: ведь сумел Ю. Рытхэу создать полнокровные образы дяди Кмоля, бабушки Гивынэ, Рычыпа и дру­ гих. Скупо, но выразительно нарисова­ ны отрицательные персонажи — сухой чиновник Кожемякин, вороватый и жад­ ный Журин. Среди русских друзей чукчей ярче других изображены Лена и дядя Павел с семьей. Их бескорыстная помощь се­ верянам вызывает ответное чувство всех жителей стойбища. Трогательную заботу проявляют улакцы о сыне дяди Павла Пете, когда его отец уезжает на несколько дней в больницу. Неузнавае­ мо преображается чум дяди Кмоля — для того, чтобы русскому мальчику было тепло и светло. В первый же вечер под самыми различными предлогами прихо­ дят в чум Кмоля чукчи - - каждый из них хочет убедиться, удобно ли Пете, хорошо ли он устроился. И этот проник­ новенно описанный эпизод вряд ли оста­ вит кого-нибудь равнодушным. Вся повесть Юрия Рытхэу овеяна чистой и ясной поэзией. Ее источник — не только в поэтичных чукотских леген­ дах и преданиях, вкрапленных в произ­ ведение; писатель сумел сделать на­ стоящей поэзией и описания быта и обычаев, охоты и хозяйственных забот чукчей. Источник этой поэзии — горячая лю­ бовь писателя к своему народу, возрож­ денному Советской властью к жизни и счастью, переживающему радостное время таяния снегов.