Сибирские огни, 1959, № 3

которую все мы, с помощью русских, построили в Улаке, была разрушена фа­ шистами», — говорит Кукы. И он вно­ сит предложение — всем бригадам выйти в море на промысел немедленно: «в такое время разговоры ни к чему». Как самый большой праздник отмеча­ ют улакцы разгром армий Паулюса под Сталинградом. Даже дядя Кмоль, ни­ когда не выступавший на многолюдных собраниях, поднимается на трибуну. «— Вы знаете, что я не умею гово­ рить речи, — начал он, — поэтому ска­ жу просто: немцев побили, они отступа­ ют. Теперь их надо так гнать, чтобы они не успевали оглядываться. Мы снова должны помочь фронту нашим трудом. Вы знаете, как трудно добывать песца, но нашим бойцам на фронте приходится труднее. Предлагаю всех добытых пес­ цов сдать в фонд обороны, без всякого денежного вознаграждения». Так проявляется и зрелость наивного Кукы и большая забота Кмоля о стра­ не. По их стопам идет старик Рычып. Обнаружив вмерзшего в лед кита (по чукотским обычаям такая находка при­ надлежит тому, кто ее первый увидел), он заявляет: «— Я старый человек, мало охотил­ ся и мало давал в фонд обороны. Пусть половина всего вытопленного жира от этого кита идет в фонд обороны». И Рычып, прислушиваясь к далекому гудению — в голубой вышине шли са­ молеты на Запад, — добавляет: «— Эти самолеты куплены нашим правительством у американских капита­ листов. Пусть у нашей армии будет больше самолетов, пусть деньги, выру­ ченные от продажи китового жира, пой­ дут на производство наших самолетов, и пусть небо над фашистами так загу­ дит от самолетов, что враги не будут знать покоя ни днем ни ночью. Пусть будет так! Услышав в свой адрес восхищенные слова учителя: «Какой мудрый ста­ рик», — Рычып замечает: «— Я тоже немножко коммунист. — Ты, наверно, хотел сказать — беспартийный коммунист, — поправил его Василий Львович. — Нет, я немножко партийный ком­ мунист, — сказал Рычып». Эта теплая улыбка автора, которая чувствуется за приведенным диалогом, сглаживает впечатление от несколько книжной манеры речи, которая вряд лн могла быть свойственна Рычыпу. Такой же упрек можно сделать писателю и в отношении других эпизодов повести, в которых верно передан строй мыслей и чувств его героев, но явно недостает необходимой дифференциации языковой характеристики персонажей. Поскольку речь зашла об изображе­ нии сцен, связанных с Великой Отече­ ственной войной, попутно следует сде­ лать такое замечание. Имея в виду Гит­ лера, Ю. Рытхэу пишет: «Один чело­ век сказал целой нации, что они лучше, выше всех других людей... И народ, да­ же не поразмыслив как следует, бросил­ ся в бой, стал убивать, жечь, насило­ вать, разрушать...». Эта цитата взята из авторской речи и, следовательно, выражает точку зрё- ния писателя. Но вряд ли можно согла­ ситься с таким категорическим утверж­ дением. Разве правильным будет ото­ ждествлять бесчинства фашистов с дей­ ствиями немецкого народа? Бесспорно, что Эрнст Тельман и тысячи его сорат­ ников в гораздо большей степени выра­ жают волю народа, олицетворяют его, чем фашистские главари и оболванен­ ные ими обыватели. Ю. Рытхэу, рассказывая о своих со­ отечественниках, дорогих и близких ему, создает широкое полотно жизнй народа. В этом отношении его сравнй- тельно небольшая повесть эпична. Внимательно приглядывается писа­ тель к своим героям. Он отлично, до тонкостей знает их быт, их психологию, и это позволяет ему убедительно просле­ дить путь народа от дикости к куль­ туре. В самом деле, мы становимся очевид­ цами того, как бабушка Ринтына Гивынэ, раскопав мышиную норку с ко­ решками, оставляет мышам взамен ку­ сочек табачной жвачки. Она поясняет внуку: — На табак они обменяют у других мышей много еды. Когда Ринтын случайно разорвал па­ утину, бабушка не на шутку встрево­ жена: — Что ты наделал? Чем теперь паук будет добывать еду себе и своим детям? Перепуганный Ринтын предлагает: — Может быть, ему тоже положить табак? — Что ты? Паук не любит табака. Вот положи лучше это. — Бабушка дала кусочек сушеного мяса. — И по­ обещай ему завтра же принести новую крепкую сеть. Правда, вернувшись домой, бабушка на вопрос Ринтына: «А как же сеть для паука?» — отвечает, махнув рукой: — Э! Паук давно забыл о твоем обе­ щании и сделал себе новую. В этой красочной сценке — целый мир древних поверий, в каждом слове и поступке бабушки виден страх перед не­ ведомыми силами, — страх, воспитан­ ный тысячелетиями полной зависимости чукчей от стихийных сил. И тут же про­ является лукавство, рожденное неисся­ каемым народным оптимизмом: если си­ лой с природой не совладать, то хит­ рость может весьма помочь в этом. Упомянутый сейчас эпизод читатель найдет буквально на первых страницах повести. А во второй ее части мы встре­ чаемся с молодым чукчей Эрмэтэгином. Очень интересен этот образ. Разно­ сторонне образованный Эрмэтэгин сне­ даем любознательностью. «В свое вре­