Сибирские огни, 1959, № 3

—• Садись, кушай... Я схожу к Фикте... Сегодня чтобы никаких ве- чорок. Мама ушла. Я скинул сандалии, забрался на кровать и в упор стал рассматривать портрет отца. Папа, папа! Вот и дядю Мишу убили. А как же ты? Ведь могут и... тебя... Я обводил взглядом его пышные волосы, его шрам, я пытался взглянуть ему в глаза глубже, за глянец бумаги... Но кроме упрямого блеска ничего не видел... ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ — Уж вы, босолыги, не судите старика-то... Скука ведь окаянная берет. — Дед Митрофан так обрадовался нашему приходу, что чуть не заплакал. — Лежу-лежу... за мухами слежу да себя кляну... — А вы не кляните. — Чего же мне еще делать-то? — А вы книжки читать умеете? — вдруг спросил Витька. — Нет, милок. Я из книжек только цыгарки могу вертеть. — А нога как? На поправ идет? — Лешак ее разберет, куды она идет. Гипсой облепили ее. Вон она, — он похлопал рукой по одеялу, — ровно статуй недвижимый. А что там, внутре, творится — не поглядишь. — Дед вздохнул. — Сра­ стется, коли прежде не помру... Ну, а как там Марья-то? Ужилась с Чертилой? — Ужилась. — Ой, ить окаянный!.. Я его все одно отучу перечить, я его... Ну... — неожиданно старик улыбнулся, — ну ладно, с им ужилась, а с вами, босолыгами, как? Мы переглянулись. — А она... — нарушил молчание Колька. — Она, дедушка, сама не лучше Чертилы... Скорей бы у тебя нога зажила, ждем не дождемся! Когда мы уходили, медсестра сказала нам в сенях: — Скоро-скоро высвободим вашего деда. Он нам тут надоел свои­ ми разговорами о вас, да о каком-то баране... Когда возвращались из больницы, Петька сказал, что надо что- нибудь вытворить, что он стал тихоней, а это не к лицу мальчишке. И стал придумывать дело. — Надо такое, чтобы увидели утром люди, да и заругались. — А вы ничего такого не делали, чтобы утром люди не заругались бы, а обрадовались? — вдруг спросил Толик. Мы задумались. Нет. Все наши хитрости и ловкие проделки были забавными толь­ ко для нас. Мы враз качнули головами: нет. — Это неинтересно, — убежденно заявил Петька-лейтенант. — То ли дело, чтоб все втайне, все шито-крыто. Ничего не было, потом вдруг — бах, вот тебе и раз! — Во! — поддержал Колька. — Раз — и готово! — Чудаки! И здесь так же: шито-крыто, а потом бах — откуда что взялось? Хорошо ведь? — Толь, а вы-то так делали? — спросил я. Толик обернулся ко мне. — Делали. В городе на нашей улице был один двор. Решили его озеленить — посадить деревья. Нарыли взрослые ямы, привезли са­ женцы, а посадить не успели — вечер. — Ну, и вы ночью посадили, — докончил неожиданно Шурка. — Да... Как это ты угадал?.. С тех пор мама, когда сердилась, советовала нам брать пример с тех, кто садил деревья.