Сибирские огни, 1959, № 3

вой листок» и еще что-то помельче. Мама нарисовала трактор, под ним — парня: голову — с одной стороны трактора и ноги — с другой. Глаза его закрыты, и редкие толстые ресницы кажутся дратвой, кото­ рая сшила веки, из круглого рта вырывалась какая-то длинная петля, внутри написано: «Хыр-хор». — Мама, а кто это под трактором? — Один лодырь. — А может, он не лодырь, а просто устал. — Конечно, устал. Если бы он еще не устал да спал, это был бы преступник. — А... — Сейчас, сынок, все устают, но останавливать работу никто не имеет права. Нужен хлеб, чтобы победить. А кто, кроме нас, может дать хлеб? Никто. Значит, для нас не должно быть усталости. — По­ следние слова она говорила уже не мне, а вообще, говорила зло и от­ рывисто, потом спохватилась и шепотом, с улыбкой, добавила: — Спи, я скоро... — Д а куда же мне спать? Не лезет уже сон-то... Мам, а кино ско­ ро будет? — Скоро. — А правда, что киномеханика на комбайн забрали? — Правда, но назначили другого. Надо мной висел портрет папы. Свет лампы поверх книги, засло­ нявшей меня, падал на него: на лицо, на волосы, на шрам, на глаза. Эти глаза смотрели на меня так приветливо и живо, что я бы не уди­ вился, если б у отца шевельнулись губы и шепнули мне: «Сынок...» Папа! От него все еще никаких вестей. Ну, уж лучше совсем никаких, чем одну плохую, ужасную... Война! Страшно! А может быть, не так уж страшно, а может... Я пытался представить бой, но мне представ­ лялась мальчишеская драка... ...Утром я сидел на постели и читал книгу, которую занес Витька, когда уходили пасти. Кто-то хлопнул в кухне дверью. — Кто там? Ты, бабушка? Неожиданно в горницу вошла Нюська. — Я еще не бабушка, я еще Нюська. И она, оглядывая стены, подсеменила ко мне, маленькая, с льня­ ными волосенками, не знавшими гребенок, в платьице-колокольчике и ■босиком. — Мишка, ты хвораешь? — Лежу вот. — Как я, ага? Я теперь вылечилась. — И я вылечусь. Врач сказала: еще дня два поваляюсь и буду, как бык. — А все быки здоровые? — Быки-то?.. У! Все. А что им сделается. — А что тебе помочь? Шурка велел помочь. — А чего мне помогать? Ничего не надо... Нюська, а хочешь, я те­ бе чего-то дам? Девчонка настороженно посмотрела на меня. — Чего? — А хочешь? — Хочу. — Ну, тогда закрой глаза, открой рот. А ты мне одуванчик не сунешь? Как Шурка? Он завсегда так. А я вздохну да потом и кашляю. Во-от... Неохота! — Да у меня нету одуванчиков. На кровати они растут, что ли?.. Ну, раскрывай рот!