Сибирские огни, 1959, № 3

Колька под общий хохот отодвинулся и надулся. — А у нас никаких новостей, — сказал Шурка. — Ты молчи, мол­ чи... В тайгу больше не ходили, шишки пока есть. — При этих словах он достал из кармана три большущие обгорелые шишки и положил на табуретку. — Поджаренные, не смолистые... Чертило опять начудил. Мы прозевали, он удрал в деревню да как пошел тетку Марию гонять по двору, она ажно юбку коленями порвала, вот как удирала. А при­ гнали мы стадо, она нас чуть живьем не съела, стращалась пожало­ ваться тетке Дарье? А мы что? Это Чертило... Вот... А еще в больнице были у деда Митрофана. Лежит. Нога в белой глине, как колодина, на подушку опирается. Подживает, говорит... В колхоз привезли еще ком­ байн, и на него поставили киномеханика. Теперь, наверно, кина у нас не будет... Да, тетка Мезенцева с девчонками собрали монатки и уехали куда-то на быке. А Тихона как взяли да отправили в город, так ничего и не слышно... Я им сказал про сахар и Граммофониху. Они тоже удивились. — Ну, ты выхварывайся. Мы к тебе будем забегать. — Ребятишки уходили, задом пятясь к двери. Остался один Витька. — Хочешь, почитаю? — Почитай. Он отвел из-за спины руку. В руке — книга. — Что это? — «Золотой ключик» Толстого. — Какого: с бородой или без бороды? — Без бороды, — улыбнулся Витька. — Он и сейчас жив... Ну, слушай. Он начал читать про деревянного забавного мальчишку Буратино. Я, должно быть, утомился — скоро уснул. После обеда заглянула бабушка Акулова, разогрела мою еду, по­ ставила на табуретку и села на стул напротив, скрестив руки на ко­ ленях. — Ешь, ангелочек, ешь. Сытого бог бережет. — Нет, это «береженого бог бережет», — поправил я, зная посло­ вицу от деда Митрофана. — Ничего, и сытого тоже... Не люб, ты, видно, тайге-то. Я вот всю жизню по тайге, нашей матушке, мыкаюсь, как неприкаянная грешни­ ца, колупаю с сосен смолушку. И не берет меня никакая сила. — И меня не взяла никакая сила. Это Колька шарахнул меня, а не сила, — восстал я. — Но-но... Ты лучше скажи мне, что это: «На болоте плачет, а с болота нейдет». — Это кулик, — отгадал я. — А это: «Заря-заряница, красна девица, врата запирала, по по­ лю гуляла, ключи потеряла, месяц видел, а солнце скрало». Я задумался. Гм! Заря растеряла ключи, а солнце их украло. На солнце не похоже, чтоб оно воровало. — Не знаю, бабушка. Что это? — Роса, мой ангел, роса в поле... Ну, а вот еще: «Стоит древо, древо ханское, платье шамаханское, цветы ангельски, когти дьявольски». Дерево с когтями? Я, упершись взглядом в угол комнаты и двигая челюстями, перебрал в уме несколько деревьев и кустов. У какого же когти? А! — Шиповник! — Верно, сынок, верно, светлая головка... Д а ты ешь, ешь, про­ стыло все... Как-то, очнувшись от сна, я застал маму за рисованием. На боль­ шом листе бумаги крупными печатными буквами было написано «Бое- 140