Сибирские огни, 1959, № 3

Мы уже втиснулись в камыш, покрывавший нас с головой, а овечка орала все еще впереди. Шурка прибавил шагу. Мы устремились за ним,, поскальзываясь на кочках. Колька два раза падал. — Ну, что там, Саньк?.. Шурка не отвечал, шел быстрее. Овечка где-то вблизи. Полоса ка­ мыша кончилась. Мы выскочили на какой-то плотный клин земли, на ко­ тором торчала невысокая елка. Быстро осмотрелись — никого. Шурка,, опустив ружье, кинулся на елку, мы — за ним и сбились в кучу, чуть не столкнув Шурку в..', трясину. Он едва удержался. Метрах в двух от нас, посредине гнилой, пузырящейся полыньи, билась овечка. Увидев нас, она на миг утихла, затем начала рваться еще яростнее. Трясина колыхалась, как студень, глубже втягивая ее. Невозможность двигаться смертельно* пугает всякую животину, ей кажется, что это — конец. — Не бейся, дура! Тихо! — кричал Шурка. — Вот тебе и бандюга, — вздохнул Петька. — Не рвись, тетеря! Сейчас. — Шурка, придерживаясь за лапу елки, попробовал было наступить на трясинный покров, но нога прова- ливалась. — Так не добраться. Что же делать? Да не мотайся ты, сума­ сшедшая! — Можно на пузе, по-пластунски, — нашелся Петька. — По-пластунски? — переспросил Шурка, но видно было, что ду­ мал он о чем-то другом. — Ну да. На войне всегда так. Смотрите. —- «Лейтенант» плюхнул­ ся на живот и с твердой земли начал перебираться на трясину. — Куда же ты пополз? Куда? — заговорил Толик. — Правда, Петька, не лезь без толку, — поддержал я. Петька проявил неожиданное послушание и задом выполз обратно. — Надо прокладывать тротуар, — подсказал Толик. — В общем, стелить что-нибудь надо. — Точно! Вали деревья, только скорей — оживился Шурка. Через камыш мы ринулись к березкам. Они были толщиной в кисть руки, но не ломались, а гнулись, как резиновые. Лишь прижатые к земле, они надтрескивались у корня, и тогда мы их откручивали. — Вот так бы по-правдишнему Граммофонихиным гусям шеи свер­ тывать!.. — вспомнил вдруг Колька. — А то она только зря на нас. В щелястые сапоги давно просочилась вода и хлюпала, как сливки в маслобойке. Но я не чувствовал неловкости. Я резал и резал надлом­ ленные стволы ножом, разбрызгивая мелкие щепочки. Сбоку слышались командирские оклики Шурки: — Куда бросаешь? Тут и без подстилки твердо... Дале... Дале... Вот... Ну, не базлай, тетеря, щас вызволим! И другой голос, спокойный: — Вот сюда... Сюда, пожалуйста, одну березку — тут прямо жижа. У меня на большом пальце вздулся водянистый пузырь. Еще несколько березок было оттащено Толиком, и, наконец, Шурка крикнул: — Хватит! Облегченно вздохнув, мы выбрались на твердую почву и застали Шурку и Толика лежащими на березовых подстилках подле овцы по раз­ ные стороны. Они вцепились в шерсть на ее боках и тянули вверх. Овца уже прочно вросла брюхом в трясину и, обессиленная не рвалась. Шур­ ка, мотнув головой, прохрипел: — Не суйтесь сюда без надобности... Колька, дуй-ка на бугор, по­ гляди, как бы их в пшеницу не занесло. Побудь там с ними. — Не пойду! Чуть чего интересного, так сразу меняотправляют- Умные какие. Я овечку буду спасать...