Сибирские огни, 1959, № 2

по своей природе тянется к лучшему, а лучшее — наша советская дей­ ствительность. — Может ли нормальный человек не понимать земной красоты? — спрашивал Пухарев и утверждал: — Не может! Может ли не находить удовлетворение в борьбе, в действии, в труде, где и романтика, и сози­ дание, и творчество? Можно ли считать человека человеком, если он удовлетворяется бездеятельностью, бескультурьем, если он не радуется от ощущения локтя народа, не шагает в ногу с народом, с партией? — Можно, — сказал Григорьев. — Чепуха! — Михаил Терентьевич не на шутку сердился. — Я го­ ворю о человеке, выросшем при Советской власти. Почтенный зятек Ка- листрата Кондратьевича ни разу не брил бороды, первый пушок под но­ сом оставил. В глаза не видел капитализма, откуда у него пережитки? — И, тем не менее, они есть у него. — Но объясни, откуда они? — Во-первых, его чем-то наградили родители через воспитание. Во- вторых, капитализм не богом дан, он родился в человеческом обществе, стало быть, в душе человеческой есть для него почва, стало быть, бро­ шенное зернышко прорастает. Борьба идет, если хочешь знать, не столь­ ко против капитализма, как такового, сколько за человека, за его душу, за ее чистоту, чтобы сорняки не мешали в ней прорастанию новых зла­ ков: коллективизма, трудолюбия, гуманизма, честности, всего, чему учит нас партия. — Что это за душа человеческая, которую за полета лет воспитать невозможно? Мировой капитализм виноват? — Представь себе. — Чепуха! — снова отрезал Пухарев. — Капитализм все время мешает нам своим окружением. Он оста­ вил нам разоренную страну. Он навязал нам кровопролитную войну. Он заставляет нас тратить известную часть материальных ценностей на обо­ рону. Он всякими авантюрами отвлекает нас от главных задач построен ния коммунизма. Он отнимает у нас часть времени и средств, которые мы могли бы потратить на воспитание человека. — Но сам-то человек должен понимать? Должен видеть настоящую дорогу? — В том-то, Миша, и главная причина всех твоих ошибок, — мягко сказал Григорьев. — Ты не хочешь понять: не все могут то, что можешь ты. Твой личный аршин не подойдет к каждому. «Чепуха!» — вспомнив спор с Григорьевым, подытожил сейчас Ми­ хаил Терентьевич и пристально пригляделся к притихшему шоферу. «У него есть руки, есть голова — как и у меня. Он отлично управляет маши­ ной. В чем вина мирового капитализма, что этот оболтус разговаривает «блатным» языком, расписал себя татуировкой, отбыл срок наказания. — Сколько тебе лет? — спросил Пухарев Маркова, когда они пере­ правились на пароме при впадении Усы в Томь. — Двадцать пятый, — охотно отозвался шофер. — Женат? — Один маячу. — Девушка есть? — Бил за одной клинья... Пухарев вспыхнул: , — Знаешь что, друг, выбирай выражения. А то пешком обратно верну. Я машину и сам водить умею. Марков недоуменно заморгал глазами: — Гражданин... товарищ начальник, что я сказал? — Не замечаешь даже? В ответ Марков приподнял и опустил плечи.