Сибирские огни, 1959, № 2

думья. Казалось, шагни в нее — и сразу излечишь любую боль и никог­ да-никогда не захочешь вернуться туда, где пылят дороги, дымят трубы, живут недобрые люди, погасившие теперь Настину светлую любовь к Михаилу. Из ручья хотел было напиться и котенок. Припадая носом к мокрым мелким камешкам, он, смешно вздергивая дрожащий хвост, осторожно прошагал к заводи, как-то треножа, потряхивая то одной, то другой л а ­ пой, и вдруг, увидев в воде свое отражение, зашипел, отпрянул назад, изогнулся дугой. Настя улыбнулась и стала поить его из горсти. Потом нагнулась и ста­ ла пить из ручья сама. Вода отражала ее лицо со следами ожогов, кре­ мовый платок на голове, белую кофточку. Тайга пустынно безмолвствовала, пока Настя не присела на глыбу известняка. Как только перестал двигаться человек, тайга перестала пря­ таться. Громче загудели трудолюбивые пчелы. Бабочка, упавшая в за ­ водь ручья, моментально пропала в водовороте; ее сглотнул хариус, показавший на миг темно-серебристую спину и сильный хвостовой плав­ ник. Кто-то прошел, протрещал в отдалении, сопровождаемый заполош- ным криком кедровок. На упавшем поперек ручья дереве неожиданно появился длинный рыжий зверек. Круглоголовый, корноухий, он что-то высмотрел под густыми ветвями невысокой пихты и молнией кинулся ту­ да. Возвращался зверек тем же путем: грациозно вошел на упавшее де­ рево, держа в зубах слабо трепыхавшегося птенца рябчика. В походке и поведении зверька чувствовалось любование собой, высокомерная уве­ ренность в праве на убийство. Но он, очевидно, вовремя убрался во­ свояси, потому что вскоре из-за ветвей пихты зелено блеснули глаза лесной кошки — рыси. Насте сделалось страшно. Она вскрикнула и, вскочив с места, побе­ жала, спотыкаясь о валежник, скрытый густой травой. Ручеек вывел ее к речке. Поколебавшись, Настя пошла вправо и вскоре очутилась на лес­ ной необъезженной дороге, где у самой речки, около грузовой машины, застрявшей в грязи, возился шофер в майке — парень лет двадцати, с замысловатой татуировкой на руках и груди и измазанный мазутом Филька Дерюгин. Подойдя к ним, Настя спросила, не подвезут ли они ее. Шофер и Филька переглянулись, шофер молча указал на кузов. — Залазь, — сказал потом Филька. Оглядев Настю с ног до головы и, видимо, найдя в ней что-то подо­ зрительное, спросил: — А тебе куда, собственно? — Туда, — кивнула Настя по ходу машины, заходя на противопо­ ложную сторону, чтобы забраться в кузов. Нисколько не обращая внимания на присутствие женщины, шофер матерно выругался по адресу какого-то «начальника». Затем между ним и Филькой начался разговор, от которого Насте стало холодно. — Я ее знаю, как облупленную, — засовывая под сидение инстру­ мент, сказал шофер. — Откуда? — Да вот знаю! — Спал, что ли? — Всяко бывало... — Шофер осклабился, нахально глядя на На­ стю простоквашными глазами. — Ты садись, а то вывалишься, — сказал он ей, вытирая руки грязной ветошью, и продолжал рассказывать о том, как в Кедровом одна молодая распутная женщина сожгла своего нелю­ бимого мужа. Настя долго крепилась, сдерживая мелкую дрожь. А когда, наконец,