Сибирские огни, 1959, № 2

лубело небо с редкими облаками. Не тревожили бы их оводы, не махали бы они хвостами, то не понять бы: эти или те две коровы настоящие! Уж больно чиста была вода, уж больно прозрачен и недвижим был теплый воздух. Каждый день пастух Дедов ставил здесь стадо на полдник, каждый день видел деревеньку вдали, огороженный выгон вдоль конопляников — справа и речку Ветелку с топкими берегами, заросшими осокорем,—слева. Но сегодня он и видел и будто никогда не видел все это. Перевернулась жизнь новой, неведомой для него стороной. Веет на него благодатным, только не понять откуда, теплом; что-то ищут глаза, что-то бередит серд­ це. Хочется одновременно плакать и петь. Так полюбил он дочку местного богача. Вспомнил, как в тот день по дорогам к Смоленскому пылили подво­ ды, съезжались туда гости на престольный праздник. Подошел он по­ ближе к проселку, сел у обочины, закурил. А мимо — телеги крылатые, рыдваны узкие, на рыдванах — бабы в старомодных казакинах, красно­ щекие девки в цветных платках, мужики в жилетах, чубатые парни — на­ распашку пиджаки, атласные рубашки... Разбрелось стадо: коровы стога бодают, овцы в капустник, лоша­ ди—гуськом на чуть зазеленевшие посевы. Но Петр сидит недвижимо, и сладкая грусть томит душу. Будет со временем и он человеком. Попра­ вит избенку, заведет хозяйство и не по-пастушьи, в одиночку, как сей­ час, а на миру встретит тогда праздник. Женится, посадит жену рядом, тронет вожжой какого-нибудь гнедого, чмокнет губами, и вихрем — к тестевому дому; на повороте — разлет — санки в сторону, гривой снег. А тесть на крыльце с тещей встречают его с гордой ухмылкой. «Зять при­ ехал!» — кричат свояки и свояченицы. «Приехал! Чертом подкатил! — щурится тесть. — Добро пожаловать, Петр Иванович!» К лошади — свояки, Петр — в пятистенную избу по желтым сту­ пенькам, по пестрым половичкам. Навстречу бражный дух, смолистое тепло бревенчатых стен, оклеенных божественными картинками... Но эта его первая юношеская любовь к дочери богача-мироеда так и осталась безответной. Потом вспомнилось ему почему-то раннее детство. В белой рубаш­ ке, в коротких синих штанишках, он приходил каждый день и подолгу наблюдал за работой плотников. Чудом казалось ему, как ловко ложи­ лось бревно на бревно и получалась изба — самая настоящая деревен­ ская изба! Неторопливо «тюкали» топоры, отваливая и разбрасывая щепу — белую с розоватыми прожилками, пахнущую смолой, а мальчик стоял и о чем-то думал, заложив за спину руки, задрав вверх нос. Однажды, когда все ушли на обед, он робко потрогал отполирован­ ный черенок оставленного топора, потом погладил его, взял в руки и, подражая плотникам, принялся «работать». Он часто плевал на ладони,, опускал топор с «придыхом», но ничего не выходило — топор не слу­ шался! — Вот и не дело делаешь! — услышал парнишка позади себя не­ сердитую речь. — Попортишь ногу, кто отвечать будет? \ Пожилой человек отобрал топор и, присев на обрубок дерева, стал закуривать. — Чей будешь? — спросил он, развертывая кисет. Мальчишка отступил на шаг, нахмурился: — Дедов. — А звать? — Петькой. — Ишь ты, сердитый какой!..