Сибирские огни, 1959, № 2

— Заагитируем еще кого-нибудь в пастухи и — напеременки: одна половина пасет, вторая — за шишками. — А кого? — спросил я и вдруг вспомнил. — Саньк, а если этих, — я высунул из-за пазухи уголок книги. — Не получится... — Получится! Шурка задумчиво теребил мочку уха, точно к ней прилипла смола, и пристально смотрел куда-то между моей и Колькиной головами, потом медленно, будто выписывая слова, заговорил: — А вот Пе-тьку... Эй, Васьк, где сегодня Петька? — Петька сегодня запертый сидит. Его в поле возле комбайна пой­ мали, хотел звездочку из ящика стащить для гонялки. — Вздули? — спросил Шурка. — Вздуешь его! — убежденно ответил тот же голос. — Значит, Петьку. Я утречком заскочу к нему. Я промолчал. Петька, конечно, дельный парень... Я думал о Витьке, о Толстом, который с бородой, и о Толстом, который без бороды... Витька, наверное, знает много сказок, а ведь так часто хочется послушать длин­ ную, на всю ночь или на весь день, сказку, сказку хоть про что: про чер­ тей или богатырей, про лисиц и хитрых судей, даже про бабушку и де­ душку... Я водил пальцем по обложке книги прямо через рубаху, и мне приятно было так, словно я щекотал себе живот. Девушки и парни принялись играть в разлучки. Ну, сейчас все похва­ тают друг друга, разбегутся и — конец вечорке. ‘ Ребятишки по одному тихонько поднимались, зевали, корча рожу, и разбредались. Колька дернул меня: — Мишк, айда, а то мне еще дело... — Чего это? — А свинью Граммофонихе в огород запустить. — Иди ты со своей свиньей. — Я ей все равно впущу! Вот посмотришь... Мы встали, потянулись, поежились и пошли. Отяжелевшей голове и намаявшемуся телу неудержимо хотелось скорее сунуться в постель. Все же Колька не свернул к своему дому, а пройдя немного с нами, отделил­ ся и шмыгнул куда-то через ограду. У стены нашего дома белела свежая поленница. Возле крыльца гор­ кой лежали еще несложенные дрова. «Э! — подумал я. — Прогулял. Мама, наверняка, измаялась. Она всегда так: не предупредит, а возище нагрохает до крыши». Я задержался... Лог затянуло туманом, точно там никогда не было ни болота, ни кустов, ни тайги, а только один туман, море тумана вечно колыхалось и будет колыхаться у нашего Кандаура. Я вздрогнул и за ­ скочил в избу. — Ты, Миша? — спросил мамин голос из темноты. — Ага... — Я достал из-за пазухи книгу, положил ее на стол, быстро разделся и юркнул в постель. — А как ты одна с дровами? — Мне Витя с Толей помогли! — А-а, — протянул я уже для самого себя. — Витька... — И поче­ му-то добавил: — Толстой с бородой... Если б я не хотел спать, я бы подкрался к дому Кожиных, неслышно заглянул бы в окно. Сироты... Что они делают? Читают?.. Толстой без бо­ роды... Все вдруг исчезло из сознания, только какие-то цветастые жидкие круги замерцали перед глазами, возникая из ничего и упльшая вдаль. Вот и они замигали-замигали и погасли. Я утонул в пуховой теплой мгле... (Окончание в следующем номере)