Сибирские огни, 1959, № 2

— Что ты, друг! У самих, честно сказать, сурьмы почти нет... Друг Зиновий пожал плечами, придвинул к себе пачку бумаг и начал вни­ мательно их просматривать. Этот приемчик Хаману известен — ясно, надо дать сурьму, иначе машин не получишь. Но все же он еще попытался сопротив­ ляться. — Какого черта ты меня прижимаешь? Дай ему еще сурьмы! Зиновий отодвинул на край стола бумаги. — А ты что — вчера на свет родился? — удивленно спросил он. — Я к тебе по-деловому, даю машины, может, из петли вынимаю, а ты трясешься над какой-то сурьмой... Хаман молчит. Да, в городе есть две головы: он, Хаман, и его друг — Зи­ новий. И Хаман соглашается на сурьму, лишь бы машины были посланы сейчас же на станцию. ...Два часа спустя девушка — агент-исполнитель — с наивной радостью наблюдала через окно отдела снабжения, как во двор въезжали три машины, до­ верху нагруженные кипами пряжи. Уменье начальника «выкручиваться» для нее было вне сомнения. Взглянул в окно и сам Хаман, но тотчас же и отпрянул:это были машины промкомбината — его, Хамана, машины! Они прошли по кругу Хаман — Василь — Зиновий и снова — Хаман. И где-то, в самых глубоких тайниках сознания Хамана, тускло замерцала мысль — он, снабженец высокого класса, каким считал самого себя, потерпел крах. Но Хамана успокаивала другая мысль— о его крахе пока знал только он одия.