Сибирские огни, 1959, № 2

Г лубокоуважаемый, милый, дорогой Григорий Николаевич. Дорогая Мария Георгиевна. Поздравляю Вас с праздником Рождества Христова и Новым Годом. Целую Вас. Двадцать лет я проводил Рождество в Томске, но 21-й год придется праздно­ вать на родине, в городе Бежецке, со стариком отцом. Когда увижусь с Вами — не знаю. Чуйский тракт и вообще Министерство держат меня в Питере, сколько продержат — тоже не знаю, так как моя судьба человечья зависит от воли начальства и от Матери-Планиды. Но это ничего: от­ сюда Сибирь мне видней, пишу о Сибири, думаю о ней и буду писать и думать о второй моей родине, пока не иссякнет в пороховнице порох, пока не высохнет душа. Живем мы здесь с Егорушкой3*. Он сначала у нас жил, теперь уехал в Лес­ ное, там работает и часто бывает у нас. Живем необычайно дружно и каждый раз вспоминаем Вас. Я, как и он, много работаю. Завидую ему, что он может вдвое больше меня работать, что он может сесть в поезд и поехать куда угодно: в Томск, в Москву, в Нью-Йорк, на Басандайку, а я прикован. Морозы здесь стояли сибирские, не на шутку злые, они здесь переносятся тя­ желей, чем в Томске. И теперь бы стояли, но все дело испортили ученые. Они увидели где-то в Гренландии луну в двойном кольце и сейчас же пропечатали предсказание, что морозы очень долго продержатся и, пожалуй, будут еще силь­ нее. Как только пропечатали, на другой же день дождь полил, образовалось по­ всеместное мокро. А другое повсеместное мокро, вселенская грязь и слякоть давно заливает землю, но на Руси эта грязь, эта мерзость, эта вонючая слизь особенно сильна. Сердце ноет, как отмороженная нога в тепле, при виде того, что кругом творится. Но что же поделаешь, видно, такова Российская Мать-Планида. Получили ли Вы мое большое письмо? Письма, говорят, теряются, и во вся­ ком случае изредка щупаются недреманным российским оком. Ну, до свиданья пока, дорогой Григорий Николаевич и Мария Георгиевна. Еще раз желаю Вам всего хорошего и крепко-крепко целую. Любящий Вас Вяч Шишков. 231X11— 15 года. Колпинская, 14-а, кв. 18. № 8 М ногоуважаемая Мария Георгиевна33! Я не помню, получал ли от Вас письмо для Георгия Дмитриевича34. Возможно, что получал, вместе с остальными многочисленными, поступаю­ щими ко мне на его имя. Ежели дошло, то оно несомненно попало ему в руки, т. к. всю корреспонденцию его я или непосредственно вручал адресату, или пе­ ресылал на фронт. Г. Д. в настоящее время под Двинском, по ту сторону Двины, в самом опас­ ном месте: снаряды рвутся возле них, в последнем письме сообщает: в ста саже­ нях разорвался снаряд. Очень, очень за него опасаюсь, дурные сны вижу, ста­ раюсь внушить ему, чтоб берег себя, что его жизнь слишком дорога для Сибири и для России вообще. Опасаюсь, что его разум не поборет власти сердца: под­ дастся психозу и полезет на рожон. Очень рад, что Вы переезжаете на дачу вблизи Томска. На Алтае нынче очень дорого, да и далеко от центра. Жаль, что не прислали мне эпиграммы на Шипицина, как Вы его раздрако­ нили. Он, вероятно, весенним стихам с цветами, жаром и пылом предпочитает гражданские, хотя «зеленели только ели»... — удовлетворяют тому и другому RKVCV Ксения Михайловна35 очень благодарит Вас за поклон и Вам кланяется. Она на днях уезжает в санаторий под Гельсинфорс (в Хювенге) лечить нервы. Здоровье ее очень расстроилось. Живем мы необычайно дружно, светло, так что временами сам себе завидую. Она слишком перегрузила себя работой и теперь расплачивается здоровьем. Получил ли Григорий Николаевич мои два письма? Последнее на Пасху/ Передайте ему низкий поклон и пожелание доброго здоровья. Желаю и Вам всего лучшего. П у с т ь лепестки ландыша и незабудки усыплют Вашу дорогу жизни. 3 Вяч. Шишков.