Сибирские огни, 1959, № 2

И радостно , отец святой , Свой жребий я благословляю! — писал Рылеев в своей знаменитой «Исповеди Наливайки». Рождением новых традиций в рас­ крытии облика героя новой эпохи со­ ветская литература обязана М. Горько­ му. «Буревестник революции» глубоко ощущал величие, мощь, несокрушимую силу вышедшего на арену борьбы ново­ го класса — пролетариата. Вера в его окончательную победу позволила вели­ кому пролетарскому писателю чертам жертвенности, обреченности героя про­ шлого противопоставить неисчерпаемое жизнелюбие, убежденность в торжество народа. Чертам человеческой исключи­ тельности, единичности героя-протестан- та — необычайную простоту, обыкно­ венность нового героя, его органиче­ скую связь с огромной массой народа. «— Я знаю, что я — не богатырь,, а просто — честный, здоровый чело­ век, — говорит о себе Нил в «Меща­ нах», — и все-таки говорю: ничего! Наша возьмет!» Борец по духу своему, Нил, этот «ма­ шинист революции», беспредельно влюб­ лен в жизнь, в труд, постоянно весел, озорноват. Образы Павла Власова, Андрея На­ ходки, Ниловны — самоотверженных борцов за рабочее дело и в то же время людей очень простых, естественных, бы­ ли важнейшим этапом на пути утверж­ дения горьковских традиций. Однако в литературе первых лет Со­ ветской власти горьковский подход к раскрытию положительного героя вос­ торжествовал не сразу. Первые попытки в создании образа большевика были не­ удачными: коммунист, новый герой эпо­ хи, наделялся, согласно классическим канонам, теми же чертами жертвенно­ сти, человеческой исключительности. Но с появлением «Железного пото­ ка», «Чапаева», «Тихого Дона», «Раз­ грома», «Поднятой целины», «Как зака­ лялась сталь» спор был решен, решен в пользу традиций Горького. Замечательный образец следования этим традициям дал Маяковский в поэме «Владимир Ильич Ленин». О ге­ ниальном вожде трудящихся, о лично­ сти, безусловно, выдающейся, необы­ чайной, поэт рассказал как о «самом земном», о «человечном человеке». Знал он слабости зн акомы е у нас, к ак и мы — перемогал болезни... В «ярчайший день» всей истории че­ ловечества — день штурма Зимнего — в штаб революции, в Смольный, «как будто даже заспанный» «...бочком пошел н езам етный Ленин». И рядом с такими бытовыми, обыден­ ными подробностями высокий пафос ут­ верждения величия, вплетающийся уди­ вительно органично, без тени деклама- ционности — Он взвешивал мир в течение ночи... ...Землю всю охваты вая разом , видел то, что временем закры то . Когда говорят о сочетании трагедий­ ного и комического, великого и безо­ бразного, мужественного и жалкого в в пределах однако образа, в пределах одного произведения, то определяют словами шекспировский размах. Подобно этому мы вправе назвать со­ четание массового и единичного, кол­ лективного и индивидуального, величе­ ственного и простого, необычайного и обыкновенного — горьковским разма­ хом. Чапаев, Левинсон, Корчагин, Давы­ дов... Можно перечислить еще десяток имен любимейших наших литературных героев — и мы убедимся, что раскры­ ты они на основе горьковских принци­ пов. В каждом из них мы видим части­ цу огромного советского коллектива, всем им свойственно величайшее жизне­ любие, оптимизм, вера в коммунистиче­ ские идеалы человечества, активное, творческое отношение к жизни. И у ка­ ждого есть свои слабости, недостатки, которые они мужественно, со всей при­ сущей им волей и энергией преодолева­ ют. Герой нашей эпохи изумительно простой, обыкновенный человек. Автор как бы говорит о нем читателю: «Он, как вы и я, совсем такой же, только...» Вот в этом «только» и заключен весь секрет. Для того, чтобы образ современ­ ника смог стать образцом для подража­ ния, в нем обязательно должны быть черты, воплощающие эстетический иде­ ал эпохи. Заурядный человек не спосо­ бен вызвать восхищения, желания ему подражать. Бахирев — человек обыкновенный. Писательница настойчиво (порой даже чересчур настойчиво) подчеркивает это его неуклюжей, некрасивой внеш­ ностью, бубнящей неубедительной его речью. Бахиреву сопутствует посто­ янная деталь — торчащий на затылке вихор волос, постоянное слово-определе­ ние — «бегемот». Но этот несуразной внешности человек вызывает самые на­ ши горячие симпатии, когда, снятый с поста главного инженера, переборов стыд и самолюбие, остается на заводе, на весьма невысокой должности с не­ большим окладом, чтобы закончить ра­ боту по переоборудованию цехов. Здесь Бахирев предстает личностью незауряд­ ной, достойной подражания. Но тот же Бахирев наделяется и дру­ гими чертами, той пресловутой «черво­ точинкой», о которой так много сейчас