Сибирские огни, 1959, № 12

(Вспомнив.) Фу, черт! Это же он курицу у профессора украл! Вот потеха была. (Смеется.) О с и п М и х а й л о в и ч . Помилуйте, вашскордь, он смиреный. Никог­ да, чтобы такого. В о р о н ц о в. Да не он. А тот, другой, похожий, месяца четыре назад. Ростом вроде поменьше, чумазый. А глаза такие же — цыганские. Матрос его у меня отобрал, а то бы... Хотя не стоило колотить — профессор-то сам красноватым оказался. Пришлось его... (Жест.) К и р я (быстро). Что с ним? В о р о н ц о в . С кем? К и р я . С... профессором. В о р о н ц о в (подозрительно). А ну-ка постой, постой... Вошла Д у н я ш а . Д у н я ш а. Позвольте, я приберу, ваше благородие. В о р о н ц о в . Никогда! Чтобы вы... эти руки... эти глаза. Редькин! Солдата! Р е д ь к и н . Слушаюсь. В о р о н ц о в . Царица не может прислуживать! Она должна повеле­ вать. Приказывайте! Д у н я ш а . Отпустите меня. В о р о н ц о в . Отпустить! Нет... Хотя, пожалуйста. ( Д у н я ш а уходит). В о р о н ц о в (Кире). Да... так о чем мы говорили?.. К и р я . Нет... Ничего. О с и п М и х а й л о в и ч . Глупости, вашесокородие. Ребяческое любо­ пытство. Выпейте-ка еще — другого сорта — на рябинке настоенная. В о р о н ц о в . На рябинке, говоришь? Ну-ка, ну-ка!.. А вообще-то я полагаюсь на вас, Осип Баев. Все-таки вы не мужик — голь перекатная, а конский фельдшер! Грамотен? Ну, вот, значит, интеллигенция... Ты к зем­ ле не привязан. И в богатом, и в бедном дворе тебе работа есть и копейка -есть! Главное — копейка! Правильно, хорунжий? Р е д ь к и н . Так точно-с. Человек вроде надежный. В о р о н ц о в . Приятная редкость! Но вздумаешь обмануть... (Жест.) О с и п М и х а й л о в и ч . Как можно? Душой предан! В о р о н ц о в . Ну, то-то же... Если спросят — отдыхают, мол. Воронцов и хорунжий уходят. Осип Михайлович становится угрюмым, усталым, задумчиво смотрит на Кирю. К и р я . Эх, тятя, тятя! О с и п М и х а й л о в и ч (раздражаясь). Не твоего ума дело! Не вздумай встревать... Куриный вор... К и р я . Отец!.. О с и п М и х а й л о в и ч . И в следующий раз чтоб тебя меж взрослых не было! К и р я . Не в следующий, никогда... а только... О с и п М и х а й л о в и ч . Чего — «только»? К и р я . Зачем дяде Степану говорил... Ведь поверил он тебе!.. Эх!.. О с и п М и х а й л о в и ч . Плевать на твоего Степана! И не вздумай его вспоминать! Понял? Я его не знаю, не видел и знать не хочу! К и р я . Отец! Осип Михайлович уходит в дом. Киря замер, глядя ему вслед. В е д у щ и й. Горькие думы, словно темные тучи, заволокли душу. Горько, тяжело. Где же правда? Что с тобой, отец? Зачем рушишь веру в себя? Где ты, дядя Степан, мой старший и сильный друг... Только ты мог бы помочь мне сейчас. Отзовись!.. Откликнись! Что делать? Что де­ лать?! Что делать?!..