Сибирские огни, 1959, № 12

Егорка задумался. Взгляд его остановился на костре, в котором ле­ жали кедровые жирные угли, чуть прикрытые пеплом. — Дедушка, — придвинулся Егорка к старику, — почему это кедро­ вые угли всегда желтые, а пихтовые красные? — Кто его знает, — подумав, ответил дед. — Про тайгу знаю, про зверье, про пчелу особливо, а вот про угли... не взыщи, ничего сказать не могу. Ты про такое у Рогова спрашивай. Он ведь грамотный. Недаром ди­ ректором назначили. — Да-а... — возразил Егорка. — У него спросишь... Я как-то про сосну спросил... так он мамке пожаловался. Нет уж... И снова уставился на угли. — Угли как угли, — пожал плечами дед. — И чего ты на них глаза таращишь?.. Из-за гор показался красный месяц, бросив своего двойника в реч­ ку. Тайга сделалась темной и подозрительной. — Дедушка, а что, тайга всегда будет стоять или ее когда-нибудь всю выкорчуют? — Где ее выкорчуешь, коряжистую... Видимо, слова деда не очень успокоили Егорку, и он начал спорить, что тайге вот-вот придет конец, потому что подле прииска начали строить «агромадный заводище» и что бульдозеры уже вовсю корчуют пихты. — Жалко мне их, дедушка, — закончил Егорка. — Такие красивые!... — А ты не жалей, — посоветовал дед. — Пихт много в тайге, а заво­ дов мало. То у нас был прииск, а теперь город будет. Чуешь?.. — И все одно жалко, — стоял на своем Егорка. — И пихты жалко, и тайгу, и тебя, дедушка... — А чего меня-то жалеть? — Старый ты, а кругом так много красивого!.. И ста лет не хватит насмотреться. — Верно, — согласился дед. — Что верно, то верно... Края губ Егоркиного рта дрогнули, поползли вниз. Он отвернулся и вдруг всхлипнул. — Ты чего? — удивился дед. — А... А вдруг умрешь, дедушка... Старый ведь!.. — Вот дурачок-то,— начал успокаивать дед Егорку. —Заживо деда хоронит! Да я, может, тебя переживу... Ну, а ежля помру, так ведь и все помрут, только в разное время. — Ну, почему... почему умирают, дедушка? — с бесконечным отчая­ нием воскликнул Егорка. — Хватит, балбес! — дед стал серьезным. — Хлебай вот уху, да не болтай лишнего. А я пойду перемет смотреть... Аппетит у Егорки от серьезных раздумий о жизни пропал. Он хлебал уху, но лишь из любви к деду. Хлебал и смотрел на жирные яркие угли, между которыми колыхались синие языки пламени... ...Много раз еще приходил Егорка к деду на пасеку и много раз они сидели под скалой, говорили про тайгу, про горы и осень... Однако про угли Егорка больше не заикнулся ни разу, хотя постоянно, когда горел костер, он не сводил с него глаз. Домой Егорка возвращался обычно с та­ ким настроением, словно дед всякий раз награждал его бесценным подар­ ком... Так продолжалось до тех пор, пока однажды вечером из-за гор не вы­ валились растрепанные тучи и не обрушились на прииск недельным дож­ дем, за которым должен был прийти снег. Егорка в школе опять стал беспокойным, вновь начал преследовать Рогова. Но тот не вызывал его в кабинет. Тогда Егорка сорвал урок. — К директору!