Сибирские огни, 1959, № 12

она попала со мной к солдатам в Красноводске, они бы признали ее за свою певицу. Я зашел в клуб, где работал Иван. Клуб уже отстроили, просушивали свежую штукатурку. Гагарин, в стареньком комбинезоне, белил комнаты. Из пульвериза­ тора с шипением сыпался на стены белый дождик. Потом Иван обрызги­ вал их разноцветной известкой, и они делались пестрыми, в крапинку. Работал он с удовольствием, часто отходил на середину пустой комнаты, засыпанной опилками, и любовался стенами. — Вот и отвоевал Иван Гагарин, опять пошел по старой тропке, — задумчиво сказал он. — Здесь уж я, как рыба в воде. Скоро соседи узнали о его умелых руках, и посыпались просьбы: там печь сложить, там раму сделать, там стекла вставить. И относились к нему люди по-свойски, тепло. Теперь он домой являлся поздно, то заля­ панный глиной, то со стружками на полах шинели, то со следами замазки на пальцах. Часто он говорил нам: — Все помаленьку наладится, все утрясется, — и непонятно было, кого он уговаривает: меня, хозяйку, себя? И только ночью проснусь я — курит мой Иван. Опять засну и опять проснусь — чиркает спичка, озаряет бледное лицо. Болело сердце о семье, скручивала тоска. Должно быть, страшился он одиночества и поэтому отказался от кровати, которую предложила хозяйка. — А нам двоим теплее, — говорил он, — мы по-солдатски одной ши­ нелью накрываемся. Баянист да печник. Лежим, бывало, в темноте, и каждый о своей жизни рассказывает... i 5 Однажды Анна Васильевна взяла наши продуктовые карточки и по­ шла в магазин. Я остался с Вовкой. К нему пришла соседская девочка Ида. Она была старше. На спине ее прыгали рыжие косы. Она строго взяла Вовку за ухо и сказала: — Не отдам ухо! — и как будто сунула его в карман платьица. Вовка бегал за ней, хныкал: — Отдай ухи! Ма-ам! V Ида таким же манером забрала в карман и нос. — Отдай нос! Он не твой! — в отчаянье гонялся за ней мальчишка. Ида «отвинтила» у него голову и ноги. Вовка горько разрыдался. — Не дразни его! — крикнул я. Ида серьезно «привинтила» Вовке голову, ухо, нос. Он пощупал их и счастливо засмеялся. Я быстро выстирал рубашки, полотенца и сел штопать носки. Мне уже порядком надоела холостяцкая жизнь. Почтальон принес письмо. Я увидел номер полевой почты и решил, что это письмо от мужа Анны Васильевны. Положил его в кухне на стол, а сам в комнате снова взялся за носки. Потом услыхал стук, выглянул: Вовка бегал по кухне за черной кошкой. На полу валялся разорванный конверт, исписанный листок, и еще что-то вроде квитанции. Я поднял все это, и вдруг мне в глаза бросилась фраза: «Ваш муж Николай Ильич Ивин пал смертью храбрых»... Не веря своим глазам, я прочитал похо­ ронное извещение. Тут хлопнула калитка, и я сунул письмо в карман. Меня вдруг охватила нервная дрожь. Я уже получал такое сообщение о старшем брате и помнил, что было с мамой. Вошла Анна Васильевна, нагруженная кульками. Сложив их на стол, она глянула на меня и удивилась: