Сибирские огни, 1959, № 12

что щеки ее вспыхнули и стало горячо лицу, словно от записки исходил какой-то скрытый ток — поэтому хлынула в голову кровь из гулко за ­ стучавшего сердца. «Дорогая Тоненькая! — стояло в записке. — Срочно идем в город, я буду в кадрах и, если вы не возражаете, там поговорю о переводе. Р а ­ зойдемся мы, вероятно, ночью возле Широкого переката, и я не увижу вас еще целые две недели. Если бы вы знали, как это долго! Счастливого плаванья. Андрей». В конце концов молчаливая и сдержанная Шура Якушева была не в счет, и Антонина Николаевна три раза подряд прочитала эти'скупые и ласковые строчки, написанные четким угловатым почерком. — Возражаю! — весело сказала она, опять складывая записку тре­ угольником. Сунула ее в книгу и, счастливо усмехаясь, повторила:— Ко­ нечно, возражаю. Вот чудак! Д а разве я брошу «Орленка»? В открытом иллюминаторе, как на гравюре, был ярко выписан гор­ ный берег. Луч низкого солнца лежал на лице Антонины Николаевны, и оно показалось Шуре очень молодым. Шура тоже чуть-чуть смущенно улыбалась — ей всегда было приятно доставлять удовольствие людям, и именно это ее вполне бескорыстное душевное свойство Валерий Должен­ ко называл способностью «выслуживаться». — Слушай, у тебя ведь десятилетка? Осенью, может быть, попробу­ ешь пойти на курсы? — готовая обнять весь мир, без особой связи спро­ сила вдург Антонина Николаевна. Шура, пригасив улыбку, растерянно посмотрела на штурмана и вдруг залилась румянцем негодования, даже веснушки стали не так заметны — неужели и эта, справедливая и умная, могла подумать о ней так же грубо, как думает Валерий Долженко? Нет, конечно, она, до смешцого мнительная Шура, ошиблась. Просто «штурманша» была сейчас очень счастливая и хотела, чтобы отблеск ее счастья падал на всех. — Хоть и десятилетка. Но на курсы мне рано, — грустно, но твердо сказала Шура, — поплаваю еще одну навигацию. Я ведь неспособная, Антонина Николаевна. Антонина мягко положила руку на ее плечо, усаживая Шуру на бе­ ленькую узкую койку рядом с собой. — Все мы неспособные, — великодушно сказала она. — Это ведь не просто по таким шиверам да меж порогов теплоходы водить. Встарь так и говорили — не женское дело! А мы вот ничего, водим. И ты научишь­ ся. — Я стараюсь, — вздохнув, просто сказала Шура и, хотя ей было очень хорошо со «штурманшей» в этой наполненной закатным солнцем игрушечной каютке, заторопилась уходить — наступило время вечерней приборки, нужно было мыть иллюминаторы в нижней пассажирской каю­ те. * * * А с Валеркой происходило что-то непонятное, и только Антонина Ни­ колаевна могла бы объяснить главную причину всех перемен. Даже пе­ дантичный и придирчивый, если дело касалось вахты, капитан Сергей Сергеич все меньше находил поводов для своих вечных выговоров. Матрос как будто бы становился исправным. Прошло ровно два рейса с того времени, когда Валерий Долженко напился в последний раз. В Колюжном Бору шло «Убийство на улице Данте», и хотя меха­ ники не ставили в связь с этим немаловажным событием перетяжку од­