Сибирские огни, 1959, № 12

акта. Но это вовсе не призыв к небреж­ ной работе над словом. Белинский так­ ж е указывал, что писатель каждый раз должен найти единственное в языке слово, которое должно стоять на этом месте и которое нельзя заменить ника­ ким другим. Едва ли можно предъявить более высокие требования к языку писа­ теля. Писатель набрасывает фразу, не раз­ думывая над ней. Однако из этого никак не следует, что язык произведения при таком методе работы будет и скучным, и бесцветным. В рукописи много велико­ лепных выражений. Они явились автору неожиданной наградой за отчетливость образов, за смелый ум, за горячее серд­ це. Произведение только что закончено. Автор отлично помнит всех своих геро­ ев, потому что много думал о них, ви­ дел их, был ими. Однако он не слишком- то задумывался о словах, не они были главное в его работе. Отсюда любопыт­ ное следствие: теперь он не может при­ помнить, какими словами он рассказал о своих героях. Перечитывая свою руко­ пись, он в изумлении, как нечто совер­ шенно новое и неожиданное, восприни­ мает написанное им самим. Вспомните, как Пушкин, читая только что закон­ ченного «Бориса Годунова» изумлялся написанному, в радостном удивлении хлопал в ладоши и кричал: «Ай-да Пуш­ кин, ай-да сукин сын!». Когда писатель не видит своего героя, то его работа над языком произведения, очевидно, не может заключаться в том, чтобы вглядываться в образы, лежащие перед ним, по той простой причине, что ему не во что вглядываться. Его первым символом веры является твердое убеждение, что роман, над кото­ рым он трудится, будет хорошим лишь в той мере, в какой хороши отдельные фразы-кирпичики. Поэтому он тщатель­ но разглядывает каждую фразу: хороша или нехороша. Совет писать, не задумы­ ваясь над фразами, кажется ему чу­ довищным. Он органически неспособен понять, что можно работать как-то ина­ че, не так, как он. С теми, кто подобно А . Абрамовичу утверждает, что художественное произ­ ведение создается работой над словом, можно было бы и не спорить. Ведь и в самом деле немало писателей именно так и работают. Однако беда в том, что эти критики уверяют, будто нашли универ­ сальную формулу, обязательную для всех писателей, что работать можно- только по их рецепту. «Овладеть словом» — дело не хитрое. Если речь идет о правильности, гладко­ сти языка, то этого, говорил Белинский, достигает даже самая пошлая бездар­ ность путем рутины и труда. Тысячи авторов пишут куда более гладко и плавно, чем А. Н. Толстой, Ма­ каренко, Николай Островский, Шоло­ хов. У них каждая фраза до блеска на­ чищена, однако в их сочинениях никог­ да не было и не будет ни одного ярко­ го образа: они учились писать, но ни­ когда не учились видеть, они живут в- пустом, бесцветном мире. У настоящего писателя язык яркий и живой потому, что это язык большой личности, значительного человека, кото­ рому есть что сказать. А тут нас пыта­ ются убедить, что необыкновенная кра­ сочность фразы в книге, которая нам по­ любилась, эта удивительная ясность мы­ сли, все человеческое очарование, кото­ рым она наполнена, — есть результат расчета, умения, техники. Каждый, кто идет в литературу, дол­ жен прежде всего оценить свои возмож­ ности. Если он умеет видеть или хотя бы полон решимости научиться видеть, он станет художником. Будет он человеком большой души, чтоб любить хорошее и ненавидеть пло­ хое, будет он нести в себе высокие нрав­ ственные и общественные идеалы нашей эпохи, отдавая все силы служению иде­ ям коммунизма, выработает он в себе способность мыслить образами, тогда сумеет он рассказать о творцах и строи­ телях нового человеческого общества, тогда люди скажут друг другу: смотрите, какой он чудесный мастер, как его сло­ ва бьют прямо в сердце. г. Братск .