Сибирские огни, 1959, № 12

•бы, будь они в самом деле живыми людь­ ми и окажись в таких обстоятельствах, какие он изображает. Когда мы составляли план, то пока не­ многое знали о своих героях. Но вот мы всмотрелись в них, разглядели их внеш­ ность, привычки, склонности, мечты, увидели их отчетливо, как живых, и те­ перь нам стало очевидно, мы почувство­ вали это всем своим существом, что все случится совсем не так, как мы придума­ ли. Оказывается, в плане не было учтено и сотой доли того, что надо было учесть. И з этого нельзя делать вывод, что план и не нужен. Б ез него нам никогда не разглядеть наших героев. Нельзя во­ ображать без цели, без задания, без пла­ на. Чтобы что-то представить, надо знать, куда устремить свой взор. Снача­ ла мы рассчитываем, какая нам нужна картина, какая она должна быть, и толь­ ко тогда пытаемся разглядеть ее. Твор­ ческое воображение писателя управляет­ ся его рассудком. Работать над романом, рассказом — это и значит всматриваться, узнавать. Понятно, что чем больше писатель рабо­ тает над «вещью», тем лучше узнает своих героев, лучше начинает представ­ лять их. А . Н. Толстой сравнивает нача­ ло первого и последнего вариантов «Р е ­ визора» и замечает, что «в первой редак­ ции Гоголь больше думает, чем видит. В окончательной редакции, когда все про­ думано, он видит до галлюцинации отчет­ ливо свои персонажи». Возьмите вот эту фразу из «Хаджи Мурата»: «В тихом воздухе был отчетли­ во слышен звук железных подков, ударов их о камень дороги и пахло кизяком и молоком». Это первый вариант. Толстой только приступает к работе. Даже и пред­ ставить трудно, что в этой фразе описы­ вается аул. Указаны не самые существен­ ные признаки, да и слишком мало всего показано. Толстой еще сам не разглядел до конца картину, которую собирался изобразить. Он много раз будет вгляды­ ваться в нее, и постепенно она будет от­ крываться перед ним все больше и боль­ ше. И вот эта ж е фраза в окончательном, шестом варианте: «Только что затих­ ло напряженное пение муэдзина, и в чистом горном воздухе , пропитанном запахом кизячного дыма, отчетливо слы­ шны были из-за мычания коров и блея­ ния овец, разбиравшихся по тесным, как соты, слепленным друг с другом сак­ лям аула, гортанные звуки спорящих мужских голосов, женские и детские го­ лоса внизу от фонтана». Теперь Толстой видит. Во время ра­ боты образы созрели, налились краска­ ми, стали отчетливее, яснее. Но работа над рукописью как раз в том и заключа­ ется, чтобы до конца разглядеть все, что надо будет изобразить. Н е теми средствами — Бывает ли у вас так, — сказал Антон Павлович, — во время работы между двумя эпизодами, которые видишь ясно в воображе­ нии, — вдруг пустота... — Через которую, — сказал я, — прихо­ дится строить мостки уже не воображением, а логикой?.. — Вот, вот... — Да, бывает, но я тогда бросаю работу и жду... В . Г. Короленко . Антон Павлович Чехов. Слепой сочинил песню. В ней как-то несообразно было сказано о серой руке и серых сестрах. — А что такое серый? — спросил я его. — Что это такое серая сестра? Он задумчиво пошевелил пальцами, помолчал, а потом сказал: — Такой гладкий, мягкий. Как кошка. Потому что все говорят — кошка серая. А кошка — она ласковая. Или вот у отца шинель была серая. Сносу ей не было. А черный — это нехороший. Вот цыгане черные, которые лошадь украли. И когда у человека кровь черная, то это тоже нехорошо. Такой человек умирает. А се ­ рый — это хороший. Этот слепой никогда йе видел ни серо­ го, ни черного, ни кошек, ни цыган, он мог только путем логических расчетов решить, что значит серый. И он решил, как мог. Ведь и у каждого из нас только две возможности получить представление о предмете — или увидеть этот предмет, или рассчитать, сообразить, каким он должен быть, что он такое. Работа писателя заключается в том, чтобы сначала рассчитать события, а за ­ тем увидеть их. Однако бывает иногда так, что он ограничивается только первой половиной этого дела, рассчитывает, как должно быть, что случится с героями, и полагает, что больше уж е не нужно ра з ­ думывать, — все решено, все ясно, и нет нужды вглядываться в героев. Некто задумал написать «вещь». В его