Сибирские огни, 1959, № 11

— У тебя когда следующий урок? В субботу? — заговорил Василий. — Я, наверное, очень глупо выглядела сегодня,— вместо ответа ска­ зала Маша.— Особенно из-за этого Сухнина. Все-таки странно: столько педагогов, а ничего не могут поделать с озорниками, с тем же Сух- ниным... — Да, странно... И я не подумал, когда Клавдию Михайловну упрек­ нул,— заговорил Василий.— Ведь Сухнину даже случай на линейке со­ шел с рук. Директор вроде нашей Зверевой. Чуть где покруче, посложнее, и в сторону норовит. И Зверева опять пытается вести нас по окольным до­ рожкам. После линейки меня подмывало высказать ей все... — Я заметила... Дома расступились, и глазам открылась Звездная площадь. Налетел ветер, взвихрил пыль, подхватил обрывок газеты, с сухим шорохом пота­ щил к середине площади. А они, не сговариваясь, замедлили шаги. — Я тебе покажу свой план и конспект. Ладно? — спросила Маша.— Мне бы провести урок хоть приблизительно похожий на тот, как был у тебя.. — Ты сумеешь провести лучше! Они пошли еще медленнее. 3 Номер областной молодежной газеты переходил из рук в руки, пока им не завладела Эмма. Лена тотчас подсела к ней. — Любопытство — не порок,— недовольно сказала Эмма,— но я терпеть не могу, когда заглядывают через плечо... Щеки, лоб, шея Дубовой покрылись розовыми пятнами, глаза оскорб­ ленно вспыхнули. Казалось, она вот-вот резко ответит на грубую выходку. Однако вместо этого Лена растерянно посмотрела на всех, кто был в учительской, и послушно отодвинулась. — На, читай вслух,— смягчилась Эмма, но увидела Василия, кото­ рый вместе с Машей входил в учительскую, и не смогла, как ни старалась, скрыть охватившего ее раздражения.— Читай же! — отворачиваясь, при­ казала она Лене.— Печатают, не знаю что. Откликаются на постановле­ ния, к любому пустяку придраться готовы... Статья была о недостатках в работе кафедры русской литературы педагогического института. Резко говорилось в ней и о выступлении Гри­ гория Оленева на заводском молодежном вечере: «Вызывает недоумение тот факт, что безответственные выступления студента Оленева о якобы обветшалых принципах реализма, неверное по­ нимание права художника на свободу в творчестве (такая свобода не мо­ жет быть свободой от критики, свободой от выполнения гражданского долга) — все эти утверждения не встретили отпора. Подобная терпимость сослужила плохую службу в первую очередь самому Григорию Оленеву— человеку совсем не бесталанному. Первый сборник стихов молодому поэту сейчас фактически приходится создавать заново». — Что же теперь, а? — промолвила Лена, кладя газету на стол.— И статья как раз сегодня, когда в институте собрание. Неужели Оленева ис­ ключат? Она обращалась ко всем, но смотрела на Василия. — Не надо выдумывать страхов,— ответил тот.— В статье сказано: талантливый, а ты — исключат... — Ах, убедил! — вмешалась в разговор Эмма, и опять, помимо ее во­ ли, в голосе прорвалась злость.— Не повторяй чужих выводов, попробуй сам их сделать. Зощенко и Ахматова — не чета Оленеву, а разве их по­ щадили?