Сибирские огни, 1959, № 11

Василий, хотя и не прямо Маше, однако так, чтобы она обратила на его слова внимание.— Давно пора взяться за них, а то... Он увидел строгие, полные укоризны глаза Клавдии Михайловны и осекся, поняв, что самонадеянно говорит о том, чего не знает. Клавдия Михайловна вздохнула, плечи ее Устало повисли. И хотя она по-прежнему не произносила ни слова, было очевидно, что ее давно мучает мысль о Сухнине, что она делала и делает все возможное, однако безуспешно, и упрек Василия ударил ее по самому больному. — Не надо отвлекаться, голубчик...— засуетилась Агнесса Ильинич­ на.— Не все во власти учителя, к сожалению, далеко не все... А у вас, Кротова, был деловой, я бы сказала, умный конспект, и я надеялась... Вы не огорчайтесь, я ставлю вам «три»... Вы, Клавдия Михайловна, не воз­ ражаете? Зверева умоляюще посмотрела на старую учительницу. Клавдия Ми­ хайловна выпрямилась. ' ■ — Я думаю, — строго промолвила она,—дело не в оценке, дело в осо­ знании просчетов и промахов... А их немало, начиная с переклички и пу- тания фамилий и кончая попыткой разбора девичьей песни. — Вопросы были из самой хрестоматии,— снова подал голос Васи­ лий, но Клавдия Михайловна сухо поджала губы, и стало ясно: она еще не кончила и недовольна тем, что ее прервали. — Педагог не может, не имеет права исключать себя, свою личность из педагогического процесса,— продолжала она.— Учет конкретных об­ стоятельств места, окружения — непременное условие успеха в работе. А вы, Мария Степановна, этого не сумели учесть в достаточной степени. В результате и сам вопрос и особенно ответ Сухнина поставили вас в затруд­ нительное положение. Опять как на уроке, Маша почувствовала замешательство, и его за ­ метили все, кто был в комнате. Лена усмехнулась одними; глазами. Агнес­ са Ильинична уткнулась в тетрадь, делая вид, что ищет что-то. На Васи­ лия Маша взглянуть не решилась. А тому начало казаться, что Дубовй, вероятно, знает что-то, чего не знает он сам, что смущение Маши на уро­ ке, которое заметила даже старая учительница, тоже неспроста. Они оба — Маша и Василий — напряженно вслушивались теперь (йе только в то, что говорилось еще об уроке, но и в то, что все увереннее зву­ чало у них в сердце. Когда все стали расходиться, Маша задержалась со Зверевой —-6 чем-то советовалась с ней. Василий, медленно спустившись в вестибюль, разговорился с гардеробщицей, которая сообщила ему, что она больна ревматизмом, что муж у нее мастер на все руки, а семья — девять ЧеЛо: век и все мал мала меньше. Когда разговор уже невозможно было затя­ гивать, появилась, наконец, Маша. Он отодвинулся, уступая ей место у окна гардеробной. Из школы вышли вдвоем, молчаливые и все еще прислушивающиеся: Прошелестели по асфальту колеса автомашины. Громко заспорили Двое мужчин. Хлопнула дверь магазина. Каждый звук Существовал сам по се­ бе и казался ненужным. Зато перестук собственных шагов, легкий, ЧуТь слышный шорох одежды воспринимались как нечто очень важное. В тол­ пе их то и дело разъединяли, но через секунду оба неизменно были рядом. — Я получил письмо от Ани Лисавенко,— наконец нарушил молча­ ние Василий.— Она беспокоится о тебе, просит написать.— Он встрево­ женно посмотрел на Машу: не рано ли заговорил, не лучше ли было идти, сохраняя такое обнадеживающее молчание. Маша склонила голову. — Хорошо, я напишу... И снова они доЛго шли, не произнося ни слова.