Сибирские огни, 1959, № 11

другие практиканты, а также Агнесса Ильинична и Клавдия Михайловна;. Дурная слава о шестом «А» была заслуженной. Маша и сама чувствовала, что урок не удался, что слушают ее плохо. Ребята на двух партах в среднем ряду то и дело обменивались записками, хихикали в кулак. Среди этих четверых был и Сухнин. Он сидел полуот- вернувшись и записки передавал приятелям впереди, почти не таясь. Ма­ ша порывалась сделать ему замечание, но всякий раз вспоминала линейг ку, сорванную по милости Сухнина, учительскую, виноватое лицо директо­ ра школы и сдерживала себя, опасаясь, не вышло бы хуже. Внимание ее раздваивалось. Она заученно рассказывала о народных песнях, а сама ни­ как.не могла забыть о двух партах в среднем ряду. — Кроме трудовых и обрядовых песен, народ сложил множество се­ мейно-бытовых. Русские люди выражали в них свои радости и огорчения, тревоги и надежды. Одна из таких песен есть в вашей хрестоматии. Вот она, эта песня: А х , кабы на цветы не морозы, И зимой бы цветы расцветали, Ох, кабы на меня не кручина, Ни о чем-то бы я не тужила. Не сидела бы я подпершися, Не глядела бы я в чисто поле, И я батюшке говорила, И я свету своему доносила: «Н е давай меня, батюшка, замуж , Не давай, государь, не за ровню, Не мечись на большое богатство, Не гляди на высоки хоромы. Не с хоромами жить,— с человеком, Не с богатством жить мне ,— с советом. Маша закончила читать, и оглядела класс, избегая смотреть на две злополучные парты в среднем ряду. Но неожиданно глаза ее на какое-то мгновение встретились с глазами Василия, и это привело ее в замешатель­ ство. Оно было мимолетным, однако Маше показалось, что заметили это все. Девушка покраснела, окончательно выдав себя. Лена с потаенной усмешкой покосилась в сторону Василия. Ученики зашумели сильнее прежнего. — Давайте, ребята, разберемся, о чем речь в этой песне,— сказала Маша, делая еще одну невозможно трудную для нее попытку овладеть классом.— Во-первых, кто, по-вашему, изображен в ней? Ответит Сухнин. Ученик вскочил с неожиданной поспешностью. — Я? — спросил он.— Ну я, так я. В песне изображена...— Сухнин весело стрельнул глазами по сторонам.— В песне, ну, девушка. Взрослая. Такая, как вы... Ну, невеста. В классе обидно засмеялись. Время летело неумолимо. Когда прозвенел звонок, Маша едва только закончила объяснение нового материала. О домашнем задании пришлось говорить во время перемены. Класс нетерпеливо гудел. Кто-то из ребят собирал учебники. А Сух- нин, прицепив к большому и указательному пальцам левой руки резинку, принялся обстреливать бумажными комочками учеников, сидевших у ок­ на. Лишь после того, как Василий, дотянувшись через проход, вырвал у него реЗинку, Сухнин ненадолго присмирел. Уходя из класса, Маша чувствовала себя более усталой и разбитой, чем после целого дня косьбы на раздольненских лугах. Обсуждение было сразу после урока в маленьком, похожем на узкий ящик, кабинете завуча. У Зверевой вид был расстроенный, почти несчаст­ ный. Это не сулило ничего хорошего. Практиканты невесело отмалчива­ лись, а Маша от сознания неудачи готова была расплакаться, — Этот Сухнин и его компания кого угодно собьют с толку,— сказал