Сибирские огни, 1959, № 11

— Кто это? — спросил Василий. Бригадир шумно принялся поправ­ лять изголовье. — Да и то сказать, — заговорил он через минуту скорее сам с собой, чем с Василием. — Какая же это семейная жизнь без детей? Говорят им— возьмите сиротку, так нет, упрямятся. А без детей она не то девка, не то мужняя жена, и он чисто скаженный какой — все придирки да попре­ ки. Горе смотреть. А ежели к приме... Бригадир как-то вдруг, на полуслове, заснул. Спорившие голоса то­ же утихли. А Василий опять стал думать о Маше. «Она любила меня, — говорил он себе. — Да, конечно, любила... И я ее любил и люблю». Ему было ясно: не только судьба его любви, но и цель всей жизни — воспита­ ние чувств — зависит сейчас от того, сумеет ли он понять, почему произо­ шел разрыв. Вновь и вновь старался он восстановить в памяти события прошлой зимы, каждый Машин взгляд, каждое слово. Он видел опять темную аудиторию, слышал голос Маши, уговаривающей его есть. Как похоже было то, что сделала она тогда, на самоотверженную любовь и заботу матери! И после, даже в тот день, когда она в последний раз по­ целовала его, — нет, она любила его! Почему же все рушилось? Кто объ­ яснит? Вокруг было тихо. И только где-то справа вдруг фыркнула лошадь и раздался треск обломившейся под копытом сухой ветки. Равнодушные звезды Большой Медведицы отражались в холодной неподвижной воде озерка. Они так же отражались и сто и тысячу лет на­ зад. И тогда так же кто-то мучился, не понимая сердца любимой, и ле­ жал у догоревшего костра, вслушиваясь в загадочные шорохи степи. Че­ ловек и ночь, полная опасностей, от которых могли уберечь лишь силь­ ные руки да самодельное копье... Сейчас степь лежала покоренная, обжитая, но как и сто и тысячу лет назад не понять, почему не удалась любовь. И никакая книжная пре­ мудрость психологов не в силах помочь. Чего же она стоит тогда — эта мудрость? Или и впрямь рассудком нельзя объяснить чувств, как не изме­ рить эту степь литрами и килограммами? Неправда! Нет, неправда! Василию стало душно. Он отбросил полушубок, которым укрывал­ ся, и, спрыгнув с воза, пошел в темноту. Ноги его путались в густой, влажной от росы траве. По груди и лицу хлестали гибкие стебли кустар­ ника. «Неправда!» — повторял он и оглядывался, словно ждал возраже­ ний. Нет, эта степь и эти звезды над головой — весь мир подчиняется своим законам. Одни из них познаны и верно служат человеку, другие ждут своих первооткрывателей. Еще недавно самая мысль проникнуть в тайны психики казалась кощунственным поползновением на божествен­ ное начало души. Сеченов и Павлов впервые попытались объяснить з а ­ кономерности, свойственные мозгу. Разве это не подвиг? Впервые! Василий круто повернул назад, поняв вдруг, что отошел от стана слишком далеко и может заблудиться в ночной незнакомой степи. Ори­ ентируясь по Большой Медведице, он добрался до озерка, а потом уже без труда разыскал колхозный стан. Бригадир беспокойно зашевелился, когда Василий укладывался рядом с ним. Высоко-высоко невидимая ту­ ча, заглатывая звезды, двигалась к востоку. В той стороне, где-то и Р а з ­ дольное, Маша... Мысли потянулись проторенной дорожкой, и опять пе­ ред Василием встал вопрос: почему все так неудачно сложилось? Встре­ ча с Рохлиным — в этом причина? Но тогда отчего Маша и прежде торо­ пилась уйти со свиданий? Он упрекал ее в робости, Маша успокаивала его и все-таки уходила. Да, да, все началось до того, как в их жизнь вме­ шался Рохлин, — еще в то время, когда внешне чувства не изменились. Любовь их словно застыла вдруг и с каждым днем все меньше согрева­ ла сердце.