Сибирские огни, 1959, № 11

в Раздольное. Д аж е лучше всего побывать в Забродье, а в Раздольном— нет». • > Но чем больше он убеждал себя, тем очевиднее становилось, что луч-* ше бы он не соглашался на поездку или уговорил послать в Забродин- ский район Эмму, которая сама очень просила Харитонова об этом. Возмущенный голос Эммы отвлек его. — Василий] Эмма была сзади, она нарочно отстала, но он не заметил. — Задумался. Извини,— промолвил Василий. — Ты почему не ска­ зала раньше, что хочешь ехать с лекциями? — Смотри-ка, уж* не обиделся ли? — Эмма, улыбаясь, посмотрела ему в лицо. — Но такую претензию могу предъявить и я. Только на днях узнала, что тебя тогда уговорили... Так что мы — квиты... Через минуту она опять стала злословить по всякому поводу, а Ва­ силий, хотя' и более внимательно, но без интереса слушал ее. В послед­ нее время между ними установились вежливые и ровные приятельские отношения, в которых главная роль принадлежала, пожалуй, совсем не ему. Девушка ни разу ни единым словом не намекнула на то, что откры-* ла когда-то Долинину. Резкая со всеми, с ним Эмма была терпелива. Он ценил это и старался отвечать тем же. Он не перечил даже тогда, когда она, как сейчас, злословила. Ветер внезапно стих, и наступила та особенная напряженная тиши­ на, которая бывает перед дождем. Все вокруг заторопились, какой-то мужчина задел Эмму. Девушка возмущенно посмотрела вслед ему. — Вежлив, как бегемот, — сказала она.— Раздавит и то не оглянет­ ся. А ты не заметил, этот Харитонов, правда же, порядочный бюрократ. Все у него тяп-ляп. Ты — сюда, а ты — в другую сторону. На желания ему наплевать. Василию вспомнилось, как Харитонов, заговорив с ним, подался впе­ ред, а потом обежал стол и сел рядом, как дружески предлагал ехать в южные районы. Возразить Эмме Василий не успел. — Ты в самом деле постараешься побывать в Забродинском районе?— спросила Эмма, сделав нажим на слове «постараешься». — В Забродье? А что? Мне все равно где.... Но если посылают... — Все равно? — повторила Эмма, всматриваясь в его лицо. — Ты лжешь! Ты все еще любишь ее! Если ты поедешь, я возненавижу тебя!— почти выкрикнула она и растерялась, потому что совсем не хотела гово­ рить этих слов.*— Ну к чему этот проклятый дождь! Она зашагала быстрее, так как и в самом деле начинался мелкий хо­ лодный дождь, от которого тело бросало в озноб. Улица впереди посте­ пенно таяла, расплывалась и, наконец, исчезла, словно там, вдали, была одна только бесконечная пелена лениво падающей воды. 2 Колосья пшеницы негромко шелестели, покачивались по ветру. Высо­ ко в небе парил ястреб, а потом упал вниз, чтобы тут же взмыть, держа в лапах зазевавшуюся мышь-полевку. Спокойно и важно проплыла чуть не возле облачка, одиноко белевшего на небе, пара журавлей. Торопли­ вые утки пронеслись к дальнему озеру. Хлеба поспевали. Поля пшеницы светлели день ото дня, становясь золотисто-желтыми. Березовые колки зелеными островами высились сре­ ди них. Василий снял фуражку, вытер со лба пот, прислушиваясь, как поза­ ди, за березовым нешироким колком стрекочут конные сенокосилки. Ему стало неловко. Он посмотрел на солнце, стараясь определить, сколько же ♦