Сибирские огни, 1959, № 11

позавтракать и стала о чем-то расспрашивать. Она безразлично приня­ лась есть и также безразлично отвечала что-то. — Поторопись, а то опоздаем... Вот-вот звонок, — забеспокоилась Лена, а ей было все равно, зазвонят сейчас или после. Вслед за Дубовой она спустилась вниз, и вдруг звук шагов в коридо­ ре и поскрипывание протеза донеслись до нее. Она вздрогнула. Ей хо­ телось повернуть назад, но было поздно. На полпути, раня ее взглядом, замер Василий. Она миновала его, не опустив голову, но и не посмев посмотреть в глаза. Ей казалось: главное— не подать виду теперь, главное, чтобы он ни о чем не мог догадаться. «Пусть он прав, — твердила она. — Пусть. Никого мне не надо. И так — навсегда!..» Глава восьмая 1 Морозы держались до конца марта. Солнце, хотя и взбиравшееся с каждым днем все выше, не могло с ними сладить. Сугробы, изъеденные, источенные теплыми лучами, сердито ощетинились, точно решили сра­ жаться до последней возможности. Это упорство было чем-то созвучно с настроением Василия. Он и сам жил все это время ощетинившийся и за ­ стылый. А все-таки весна брала свое! Дни становились длиннее. С крыш ка­ пало все веселей. Снег во дворе оседал, а дорожки, наоборот, выпячива­ лись. Коты своими дикими концертами мешали спать по ночам. Днем1 шумные драки затевали под окнами воробьи. И береза стала будто иной —настороженной, чутко прислушивающейся к тайным дви­ жениям внутри нее. Решительная перемена произошла в одну ночь — весна стала полно­ властной хозяйкой. По улицам, не умолкая, шумели ручьи талой воды. На Звездной площади они сливались в один поток, который убегал вниз, к реке Берестянке. Рано утром поток лепетал почти заискивающе. К се­ редине дня он вызывающе расплескивался чуть не до середины площади, и люди брели по воде. К вечеру ручьи ослабевали, обессилев от бешеной дневной работы. Так продолжалось с неделю. А потом вода присмирела. Только от редких сугробов да утоптанных за зиму пешеходных дорожек еще бежа­ ли тихие струйки. На помощь солнцу и теплому ветру пришли люди. Они разбросали сугробы, раскололи монолитный, крепкий, как лед, снег на дорогах и тро­ туарах. Вскоре земля стала просыхать. Среди старой пожухлой травы появи­ лись первые зеленые шильца, а Костя Смыслов однажды вечером во­ рвался в общежитие с веткой вербы, покрытой серебристыми мохнатыми почками. — Приглашаю на свадьбу! Это не было шуткой. Свадьбу сыграли в ближайшее воскре­ сенье. Гости много пели и плясали. Когда кричали «горько», Смыслов це­ ловал свою невесту — худенькую кареглазую девушку, казавшуюся по­ сторонней на своей собственной свадьбе, — и победоносно оглядывался на Василия. Когда гости стали расходиться, Костя обнял друга, пьяно шепнул: — Клин клином! Понял? Это у моей бабки упрямый баран был, так тот не отступал... Взбрело ему в башку с бронзовой статуей в городском