Сибирские огни, 1959, № 11

— Ну, что хорошего Лисавенко пишет? — не вытерпела Женя. Маша испуганно прижала письмо к груди. — Всем вам привет. Аня работает... Она... — Маша замолчала. — Ну и пожалуйста, — обиженно сказала Павловская, — Не хочешь рассказывать, и не надо. Почивалин с Рохлиным появились ровно в семь. — Едва пробрались к вам, — промолвил Юрий Петрович. — У вас внизу прямо цербер какой-то, а не швейцар. Кое-как упросили... Рохлин был весел, двигался быстро и ловко, а на Машу смотрел с таким робким восхищением, что всякий раз, когда их взгляды встреча­ лись, ей становилось неудобно, что она могла заподозрить его в обмане. «Нет, конечно, Аня не о нем. Тут какая-то ошибка! — думала она. — Он добрый и умный, он не способен поступить нечестно». Однако, сколько она ни уверяла себя, горечь сомнения оставалась. — Предлагаю пройтись по городу, — сказал Почивалин. — Погода •сегодня — чудо, мороз только для порядка. Зайдем в магазин, а потом и назад. Лена с мольбой посмотрела на Машу, но та неожиданно согласилась. — Так будет лучше. Сходим проветримся... Для начала марта вечер был необычно теплый. Снег на тротуаре, подтаявший днем, сейчас снова схватило морозцем, и при каждом шаге раздавался особенный хруст ломающихся ледяных кристаллов. В свете уличных фонарей поблескивали длинные, свисающие с карнизов сосуль­ ки. А вот возле углового дома весь в блестках льда — небольшой тополь. Капавшая с крыши вода намерзла на его ветвях, и деревцо стало неправ­ доподобно красиво. Лена с Яковом Ильичем все время отставали. -— Маша! — то и дело окликала Лена. — Куда же ты? Маша старалась идти медленно, но это почему-то плохо удавалось сегодня. Рохлин покорно шел рядом, спешила ли она или, наоборот, приос­ танавливалась. Несмотря на его покорность, Маша чувствовала себя так, словно не шла, а ее вел по городу предупредительный и сильный человек, из снисходительности исполняющий ее желания. Такого чувства собственной беспомощности у нее никогда не было ни перед Василием, ни перед кем-либо другим. Это чувство странно волно­ вало ее, заставляя сердце сжиматься в тревожном предчувствии чего-то важного. Рохлин выжидающе молчал, и она в конце концов не выдержала. — Вы скажите... Вы не скрывайте... — заговорила она, внутренне за ­ таившись. — Вы знаете Бориса Радова? Это ваш друг? — Борю? Какого Бориса? — переспросил Рохлин. — Нет. Почему вас заинтересовало это? Юрий Петрович явно насторожился, и Машу охватил страх, как в темном, таящим неведомые опасности, лесу. Она остановилась, с надеж­ дой ожидая знакомого зова Дубовой. Но Лены с Яковом Ильичем по­ близости не было. — Что с вами, Машенька? — Рохлин осторожно взял ее под руку и также осторожно увлек вперед. — Вас что-то беспокоит? — Нет, ничего... Это так, показалось...— торопливо возразила Маша. — Неужели вы так мало доверяете мне, что не осмеливаетесь быть откровенной? — Рохлин заговорил печально, и это было хуже упрека. — Я не мальчик, Машенька... У меня за плечами нелегкая жизнь. И, че­ стное слово, еще одна несправедливость не будет смертельна. Скажите, вы узнали обо мне что-то дурное? — Почему вы так считаете? Или как в пословице...—она не закончила, растратив внезапную свою решимость.