Сибирские огни, 1959, № 11

Не могу переносить уничтожающих взглядов. Понимаю, что это глупо— бояться, и все же не могу. Дома тоже радости мало. Мама страшно ласко­ ва, а только замечаю — по ночам плачет. Отец молчит, и это хуже чем мамины слезы». ’ Дальше шла густо зачеркнутая фраза. «Но главное, хочу понять, — писала дальше Аня, — в чем причина всего. Кто виноват? Я не верю, что он не любил меня, что он обманывал с самого начала. Видимо, не в этом причина, а в том, что нет в нем чего» то основного, способного уберечь его от дурных влияний. Бывает ведь так. один все время живет среди заразы и не заболевает. А другому сто­ ит пройти мимо зараженного места, и он погиб. Борис оказался слабым, несмотря на ум и умение держаться. У него нет иммунитета к заразе. Я поняла это до конца только теперь. Надо было бороться, а я мирилась и прощала, хотя для меня не было секретом, что среди его приятелей есть скользкие люди, что мать его—типичная мещанка. Я не верю, что любовь необъяснима, что это, как рок, судьба. Но что же она такое и почему еде» лала меня слепой? Вспоминаю мечту Василия. Если бы смог кто-нибудь объяснить нам наши же чувства, как много ошибок не было бы соверше­ но. Но это уже теоретизирование. Я вот еще о чем думаю. Мне следова» ло бы возненавидеть Бориса, а я все еще люблю. Если у меня будет сын, я назову его Борисом, пусть даже это окончательно поссорит меня с от­ цом. До сих пор жалею, что так плохо простилась с тобой. Но я тогда бы­ ла сама не своя и страшно трусила. Было очень больно уезжать из инсти­ тута, да еще так уезжать, как я. А теперь понемногу прихожу в себя. Начала заниматься. Если не весной, то осенью приеду сдавать за вторую половину третьего курса. Очень вам всем завидую. Вы сейчас на практи­ ке — это интересно. Получила письмо от своих истфаковцев. Пишут, между прочим, что Ваня Зотов поступил на завод Дзержинского. Не мне его осуждать за это, но, по-моему, он сделал неверно. Увидишь его— передай привет. Я очень хочу, чтобы он был счастлив. Он достоин этого. Поверь, я имею достаточ­ но оснований говорить так. Ходит ли с вами на практику Василий? Он ведь уже работал препо­ давателем, и для него, вероятно, сделают исключение? До свидания. Кре­ пко целую. Пиши обо всем и обо всех. Анна. P. S. Знаешь, вчера ОН шевельнулся. Сообщаю тебе об этом первой. Даж е маме еще не сказала. Твоя А.». Маша спрятала письмо под подушку и, заложив сцепленные руки под голову, задумчиво смотрела вверх, на белый, весь в мелких трещин­ ках, потолок. Ане она ответит завтра же. Письмо и так блуждало где-то почти полмесяца. Надо написать обо всем: о том, как во время каникул помогала матери на ферме, о первом выходе на практику — ничего не бы­ ло^ особенно примечательного, практика пассивная: сиди себе да наблю­ дай за учителем и классом. Других новостей, по сути дела, нет. Разве о Василии. А что о Василии? В памяти тотчас возникла Звездная площадь, залитая солнечным све­ том. После жестоких морозов наступила оттепель. С крыш капает. Снег, еще недавно сыпучий и колкий, покрылся тончайшей ноздреватой плен­ кой. А с карнизов зданий нацелились в землю тяжелые сосульки. В такой день — это было позавчера — она и столкнулась с Васили­ ем, как раз тогда, когда пересекала площадь. Он страшно обрадовался, и она стала оправдываться, что не могла дать телеграмму, а сразу после приезда не решилась зайти к нему, потому что было уже поздно. Все бы­ ло почти правдой: она, действительно, не сумела послать телеграмму, на самом деле приехала поздно, в половине двенадцатого. Но от себя не